Скрытое во мне

Мой член моментально налился желанием, несмотря на то что буквально полчаса назад обильно кончил, и не задумываясь ни минуты, я убрал свою руку и надавил парню на плечи. Тот послушно опустился на колени и взялся за каменный ствол.

Его движения были несколько неловкими и неуверенными, острые зубы время от времени царапали нежную кожу, заставляя меня вздрагивать, но наблюдать, как мой член проникает в его девственный рот, было наивысшим наслаждением. Я старался не двигаться и предоставить ему полную свободу действий, но тот явно не знал, как нужно правильно делать минет, поэтому я взял его голову в свои руки и сделал несколько поступательных движений.

Макс тут же уперся мне в бедра, отстранился и возмущенно уставился своими карими глазами. Я криво улыбнулся и снова направил его к члену, но и в этот раз парень не справился с заданием, не смог взять глубоко, спрятать зубы или хотя бы обласкать член языком. Теперь бы я не дал ему спуску, но тогда не стал настаивать и поднял с колен, приласкал неумелый рот поцелуем и снова вернулся к его соблазнительному заду.

Поворачивался ко мне спиной Максим с более явной охотой, даже прогнулся в пояснице и развел ягодицы сам, а когда я вошел в его разработанный проход, то сразу же начал двигаться вместе со мной и громко стонать, откидывая голову и закрывая глаза от удовольствия.

Придерживая узкие бедра и стараясь следовать заданному ритму, я вторгался в его тело и сам ощущал поднимающийся из глубины души восторг. Не обращая внимания на всплески воды, скользящие по ванне ноги и тесное пространство, я занимался жарким сексом со своим мальчиком и кайфовал от этого. Шарил по его телу руками, сжимал горошины сосков, спускался к члену и брал в свою ладонь.

Припечатав парня к стене, ощутил непреодолимое желание пометить его, и от этого мои движения незаметно для меня стали жестче. Натягивая на себя его задницу, я даже не сразу услышал, как Макс протестующе запищал и начал меня отталкивать, прося вернуться к прежнему размеренному, ласковому ритму. Тогда я крепко прижал его спиной к своей груди, зажмурился, часто дыша ему в ухо, и закончил начатое дело уже не так жестко, но все же ощутимо вбиваясь в его тело.

Наполнив его нутро спермой, почувствовал, что и парень начал подрагивать, его напряженные руки обмякли, а темноволосый мокрый от воды затылок опустился на мое плечо. Мы стояли, соединенные воедино, и пережидали, когда всплеск эмоций и буря ощущений улягутся, дыхание придет в норму, так же как и ритмы сердец, потом снова принялись целовать и ласкать друг друга.

Помыть себя после этого Максим не позволил и прогнал из душа, видимо, не хотел, чтобы я видел интимные подробности, но мне и произошедшего было достаточно, чтобы, с трудом переставляя ноги, добрести до дивана и упасть на него, раскинувшись на постели подобно звезде. Прислушиваясь к шуму воды, я, кажется, на мгновение уснул, а проснулся оттого, что рядом кто-то пыхтел и старался сдвинуть меня к стене. Я тут же сгреб парня в объятия, уложил себе на грудь, укрыл нас одеялом и благополучно захрапел, наслаждаясь близостью любимого тела и блаженной усталостью после секса.

Я такой человек, который нечасто обращает внимание на пересуды, сплетни, соседей по лестничной клетке. Возможно, потому, что родители никогда никого не обсуждали и сами других не слушали. Таким воспитали и меня. Многие друзья поражаются, что я кого-то не знаю или чего-то не слышал, мол, живу словно в мыльном пузыре. А мне просто дела нет до других, потому что за собой следить не успеваю.

Я не знал, что обо мне среди однокурсников ходили какие-то слухи, потому что не замечал за ними ничего необычного. Напрямую вопросов также не задавали, должно быть, боялись схлопотать в табло. Я даже свою ориентацию воспринял вполне себе спокойно и без лишних нервов. У меня не было той стадии осознания-принятия себя, пресловутого каминг-аута перед друзьями. Все просто шло само собой.

Безусловно, я не собирался кричать об этом на каждом углу и размахивать радужным флагом, призывая народ принять права сексуальных меньшинств. Уверен, и без меня хватает защитников и борцов за права людей любого течения, а вот быть поколоченным полицейскими дубинками ой как не хотелось.

У Максима же было иное мнение относительно данного вопроса. Нет, он так же не горел желанием выступать на трибуне с лозунгами и сочинять для гей-парадов речевки, но вот свою принадлежность к ЛГБТ воспринимал довольно остро и старался по возможности сохранить ее в тайне от родителей и сокурсников. А еще ориентация была ключевым моментом в его желании уехать в Москву.

— Если отец когда-нибудь узнает, что я гей, то просто голову мне открутит, — рассказывал Максим, когда мы сидели очередным вечером на подоконнике моей кухни и курили. — В Москве намного больше перспектив, и работу можно найти, и не бояться, что прибьют в переулке из-за розовой футболки.

— Но ты с таким же успехом можешь найти работу и здесь, а целоваться на улице и там не станешь, — усмехался я.