Скрытой камерой

Вопрос о том, кто его отец, также немало занимал жителей острова. Обсуждались различные гипотезы, даже самые невероятные. Как и во всех маленьких городках, в Порт-Флэннери обожали посплетничать. Беда состояла лишь в ограниченном числе вариантов для обсуждения: Элвис вырос слишком большим, и этот его огромный рост стал заметен уже в раннем возрасте. От кого же, черт возьми, он мог его унаследовать?..

Элвис слышал всевозможные намеки и предположения везде, где бы ни появлялся, – в универмаге, в кафе Руби, на улицах от прохожих, которые даже не давали себе труд понизить голос в его присутствии. «Не припоминаю в наших местах никого, кто был бы такого огромного роста. Кто бы это мог быть?.. Мамаша-то у него среднего роста». Или что-то в этом роде. Это стало всеобщей темой для разговоров и, казалось, занимало все свободное время жителей городка.

Как и во многих других малонаселенных и замкнутых в себе городках, в Порт-Флэннери свято чтили классовую принадлежность граждан, иерархическую структуру общества. Поэтому Элвис рос практически без друзей. А те, кто с ним общался, тоже считались голытьбой, то есть стояли на той же социально-экономической ступени общества.

За исключением Сэма Мэкки.

Странная это была пара – постоянно бунтующий сын проститутки и златокудрый ангелоподобный единственный сын из самой уважаемой семьи в Порт-Флэннери. И тем не менее они сдружились с первого же дня, когда познакомились в детском саду, и с тех пор стали неразлучны. Мнение взрослых не имело для них никакого значения.

Оказавшись на улице, когда мать запиралась в доме с очередным «гостем», Элвис всегда шел к Сэму. Задыхаясь от унижения и ярости, он забирался на дерево в заднем дворе дома Мэкки и оттуда проникал в комнату Сэма. Там Элвису всегда оказывали тот прием, на который он рассчитывал. Именно там мальчик мог дать выход кипевшим в нем чувствам. Иногда он оставался там на ночь, проводя время без сна, в мрачных размышлениях и планах страшной мести. Словно взрывное устройство без предохранителя… Сэм украдкой приносил другу еду, разговаривал с ним, выслушивал, давая возможность выпустить пар, и старался отговорить от наиболее безумных планов. Если же это не удавалось, если невыносимая обида и боль все же гнала Элвиса на улицу в поисках неприятностей, Сзм всегда следовал за ним, пытаясь по возможности удержать его от слишком больших разрушений.

Так было и в ту ночь, когда шериф Джон Брэгстон изменил всю дальнейшую жизнь Элвиса Доннелли.

– Ну хватит, Элвис. Пошли обратно ко мне. – Сэм сунул руки в карманы. При каждом выдохе у рта образовывалось облачко пара. – Мы здесь заледенеем, слышишь? Это просто безумие!

Сэму исполнилось шестнадцать. «На острове в пятницу вечером не слишком много развлечений, – думал он, – это правда. Но есть места потеплее, чем это». Сэм отрешенна наблюдал за тем, как Элвис нетерпеливо разгребает замерзший хлам в сарае Доннелли.

– Какого черта ты там ищешь?

– Вот это!

Элвис выпрямился, держа в руках кузнечный молот. Сердце у Сэма упало.

– И что ты собираешься с ним делать?

– Разобью этому подонку машину.

– Ну нет!

Однако Сэм видел, что он только зря сотрясает воздух. На лице Элвиса застыло выражение слепой решимости. Сэм выругался:

– Черт побери, ну послушай же меня хоть на этот раз! Ничего хорошего в этом нет, да тебе на самом деле этого вовсе и не хочется.

Он провел рукой по светлым волосам и вышел вслед за Элвисом из сарая. Они обогнули дом Доннелли и подошли к оранжевому грузовичку Ли Овермаера, который тот поставил в стороне от дороги.

Сэм схватил Элвиса за руку.

– Не надо, Эл! На этот раз Брэгстон точно упечет тебя в тюрьму.

Глаза Элвиса вспыхнули голубым пламенем.

– У этого подонка прекрасная жена и трое детей, Сэм. А он здесь трахает мою мать! И можешь быть уверен, говорит ей, что лучше тебя, мол, крошка, никого нет. А завтра будет ржать со своими дружками и называть ее шлюхой.

Это правда… Сэм знал, что это правда. И все же…

– Или я разобью этому сукину сыну машину, или ему самому ноги переломаю!

– Ах, черт! – Сэм отпустил его руку. – Разбивай машину!

Элвис саданул молотом по фарам. С чувством дикого удовлетворения он смотрел, как они взорвались массой осколков. И тут же услышал топот и голоса в доме. Элвис знал, что Овермаер ни за что не рискнет встретиться с ним один на один. Он выше Овермаера на шесть дюймов и тяжелее на сорок фунтов, не говоря уже об удовольствии, с каким сотрет его в порошок.

Элвис, разбив все стеклянные части машины, подошел к заднему крылу.

Шериф Брэгстон, вероятно, находился где-то поблизости, когда поступила жалоба Овермаера, так как прибыл со своей полицейской машиной в считанные минуты. Гравий заскрипел под колесами. На крыше машины вращалась красная мигалка.

Тяжело дыша, Элвис опустил руки. Взглянул на Сэма, сидевшего в тени под деревом. В темноте виднелся лишь огонек его сигареты.

– Уходи-ка ты лучше отсюда.

Со стуком распахнулась входная дверь. Ли Овермаер выскочил из дома навстречу шерифу. Сэм отбросил окурок.

– И не думай об этом. Я остаюсь с тобой.