Скрытые чувства (СИ)

    — Как нет?

    Я быстро пересказала Фелисе то, что узнала от Майи, и она тоже разразилась таритскими ругательствами.

    — Лакшачья жопа! - прорычала девчонка. Эмоции так и бурлили в ней. - Говорила же, давай я пошью для тебя платье, но ты вцепилась в эту модель…

    — Ты собиралась сделать огромный вырез на спине, - напомнила я.

    — Ну да!

    — И хотела, чтобы платье было черным.

    — Это оригинально! Всем бы запомнился твой образ.

    Я приподняла бровь.

    — Как самой мрачной невесты?

    — Поверь, ты была бы не самой мрачной, - отмахнулась она.

    Как раз в это время позвонила Майя. В панике.

    — Мы порвали шлейф.

    — Что значит порвали шлейф? - тихо спросила я.

    Кажется, зловещие знаки сработали.

    — Это значит, что на нем надрыв, - заметила Майя, судя по голосу, близкая к обмороку. - Метровый. Это случилось, когда мы грузили его в «стрекозу». Эти лакшаки нервничали и случайно зацепили…

    С моей легкой руки большая часть персонала Ладислава теперь поминала лакшаков и их седалище (не в его присутствии, разумеется).

    — Но я все равно его привезу! Без шлейфа оно тоже шикарное.

    — Ладно, - сказала я.

    И посмотрела на Фелису:

    — Слышала?

    Странно было бы, если бы не слышала. Я говорила не по громкой связи, но Майя орала так, что я чуть не оглохла. Еще одна отличительная особенность лисс Горез, а ныне лисс Фердхен, заключалась в том, что когда она сильно нервничала, тут же повышала голос.

    — Это конец.

    — Где твой оптимизм, Лили? Конец был бы, если бы тебе оторвало ногу. Сложно идти к алтарю с одной ногой, когда из тебя хлещет кровь.

    На такое я даже не нашлась, что сказать. В последнее время девушка моего брата увлеклась триллерами, и это сказалось не только на ее творчестве, но и на образе мышления.

    — У нас есть запасной вариант? - невозмутимо поинтересовалась Фелиса, распахивая двери шкафа. - В прошлый раз сработало!

    В прошлый раз действительно сработало. Оказалось, что наш общий проект на первом курсе отметил представитель модного дома Гастенс. Отметил и предложил нам обеим стажировку, а мне еще и грант на обучение в Брасе. Поэтому я отказалась быть ее помощницей. Поэтому и еще потому что встречалась с Ладиславом и не хотела смешивать личное с работой. Зато теперь мы вместе учились.

    Я покачала головой, но потом кое о чем вспомнила.

    — Оно потрясающее! - воскликнула Фелиса, когда я достала платье из недр шкафа, содержимое которого кочевало вслед за мной.

    И я поняла, что платье с оторванным шлейфом мне не нужно.

    Мне изначально не нужно было никакое другое платье.

    А когда шла по проходу навстречу Ладиславу и поймала его изумленно-восхищенный взгляд, только в этом убедилась. Сейчас мне казалось, что лучшего платья, чем «Северное небо» не найти, потому что с него все началось. Начались наши чувства.

    Чувства, которые с каждым днем становились все сильнее и сильнее.

    Мой ящер сдержал свое обещание: правительство Кирона пересмотрело закон и внесло несколько поправок. Многие мигранты смогли вернуться в страну, особенно это касалось эмпатов. Тех, кто не сразу сумел найти работу стали привлекать для оказания психологической помощи в больницах и реабилитационных центрах, где дар был особенно нужен.

    А я сдержала свое обещание в ответ. Помогала Ладиславу исправляться. Впрочем, это было взаимным. За эти два года мы успели узнать о друг друге много всего, съездить в Тариту к моим родителям, поселиться в одном доме, сотню раз поссориться и столько же помириться. И спланировать свадьбу.

    — Знакомое платье, - прошептал он мне на ухо, когда я вложила руку в его ладонь и священник начал церемонию.

    — Решила быть внезапной, - подмигнула я.

    По киронской традиции мы должны были произнести собственные клятвы, глядя в глаза друг другу. И Ладислав был первым.

    — Клянусь оберегать тебя от всех невзгод. Прислушиваться к тебе. Любить и не скрывать своих чувств.

    Я широко улыбнулась, поймав спрятанное среди слов послание, понятное только мне. Что ж, теперь моя очередь.

    — Клянусь быть твоей опорой во всем. Идти с тобой по жизни рука об руку. Клянусь любить тебя всем сердцем и чувствовать как саму себя.

    Последнее, впрочем, давно уже было так. Я действительно чувствовала его как саму себя, а может быть, даже больше. И сдается мне, эмпатия тут была ни при чем.

    — Люблю тебя, - произнес Ладислав, надевая на мой палец кольцо со змейкой (по традиции Кирона).

    — Люблю тебя, - эхом отозвалась я, надевая двойное (в котором две полоски металла сплетались по таритским традициям).

    Когда прозвучали объединившие нас слова, только глубоко вздохнула.

    Глубоко и счастливо.

    А потом подалась вперед, принимая его поцелуй.