Скрытые чувства

Мне ничего не оставалось, кроме как действительно идти за ним. Хотя если честно, я отложила бы новую битву с ящером и обсуждение «многого» до завтра. День выдался более чем насыщенным, и усталость тяжестью давила на плечи: то ли слишком много сил и нервов потратила, то ли меня настиг откат от использования дара.

Но кто меня спрашивает?

Удивительно, но мы пришли в кабинет Берговица. Он пропустил меня первой, включил неяркие светильники и кивком указал на диван:

— Присаживайтесь.

— Я лучше постою, — возразила я, сложив руки на груди. — Чем быстрее мы закончим, тем лучше.

И чем быстрее я окажусь в своей гостевой спальне, тем тоже лучше. Пусть у меня в контракте прописан ненормированный рабочий день, но я должна его на Фелису тратить, а не на Берговица. Последнее, что я хочу делать перед сном, — это вести с ним разговоры. Я бы вообще перед сном с ним не виделась!

— Присаживайтесь, — повторил ящер тоном, который иначе как приказом не назовешь. — Вы едва на ногах держитесь, а новый больничный, если верить моей дочери, вам светит совсем не скоро.

Я что, так ужасно выгляжу?

Я едва подавила желание пригладить волосы рукой и оглядеться в поисках зеркала, чтобы убедиться, что Берговиц преувеличивает. Очень надеюсь, что он преувеличивает! Потому что мне не хотелось выглядеть чучелом. Особенно перед ним. Хотя нет. Какая, к лакшакам, разница?!

Я совсем не элегантно плюхнулась на мягкий диван, но так действительно стало легче. Ступни и спину перестало сводить от напряжения, и я поняла, что уже не хочу уходить отсюда. Какой-то волшебный диван, не иначе! Если бы еще поблизости не было Берговица, я могла бы окончательно расслабиться, но рядом с ним это, конечно, было нереально.

— Хотите вина? — Вопрос ящера застал меня врасплох.

Не знаю, чего я ждала… Но вообще не сразу поняла, о чем он говорит.

— Что?

— Вино, — повторил Берговиц, нажав на панель в стене, которая тут же отъехала в сторону и явила нам мини-бар. — Только не лгите, что не пьете.

Очередная шпилька в адрес «Полуночного неба» и выхода с Соломоном?

— Не на работе, — уточнила я.

— Ваша работа на сегодня закончена.

— Тогда я пойду?

— Не настолько закончена, чтобы я вас отпускал.

Вот… ящер!

— Вина?

— Нет, спасибо, — подчеркнуто холодно отказалась я.

— Как пожелаете, — прищурился ящер, захлопывая панель так, что бар задребезжал.

До меня вдруг дошло, что напряжение и усталость сковывают не только меня. Еще бы! Мне достались беготня и нервы из-за Фелисы, и это если не считать практически бессонной ночи из-за мужчины, сейчас стоящего ко мне спиной. Ведь у Берговица, кажется, сорвались важные переговоры, к слову, тоже не считая парочки трехчасовых перелетов в Памрот и обратно, а также беспокойства за дочь.

— Тяжелый день? — тихо спросила я.

— Даже не представляете насколько, — раздалось глухое в ответ.

А мое сердце забилось сильнее. Берговиц был скалой, камнем, эмоции которого я не могла прочитать, как ни старалась. Мне казалось, что его ничем не проймешь, но в эту минуту я осознала, как глубоко ошибалась. И оттого, что он добровольно раскрыл мне эту ошибку, я почувствовала его гораздо ярче.

Без всякой эмпатии.

— Знаете… Я передумала. Не откажусь от бокала вина.

И надеюсь, об этом не пожалею. Потому что за последнее время нарушила так много правил, переступила столько личных и не только границ, что один маленький бокальчик вина — всего лишь бонус за все… назовем это приключениями!

Берговиц даже оглянулся, чтобы просканировать меня своим фирменным взглядом и убедиться, что не шучу. Убедился и, захватив бутылку и бокалы, направился ко мне.

— Правильное решение, — кивнул он. Пробка полетела на журнальный столик, а темно-красный напиток наполнил бокалы до краев. — Тем более вам есть что праздновать.

Я почувствовала себя донельзя глупо, потому что уже в который раз приходилось переспрашивать. Но сейчас даже при всем желании не получалось уловить ход его мыслей. Особенно когда ящер с комфортом расположился в соседнем кресле, вытянув длинные ноги, в полушаге от меня.

Это отвлекало!

— Мне? Праздновать?

— Вам все-таки удалось завоевать доверие моей дочери.

— Она оценила мои профессиональные качества.

— Нет. Вы ей понравились.

От такого заявления я отставила бокал в сторону, так и не пригубив вино. В душе проснулись обида и раздражение, обрушившиеся на меня еще в холле.

— То есть помощница из меня так себе? — возмутилась я.

— Между нами? Да.

А вот теперь я потеряла дар речи. Точнее, не потеряла, но если бы открыла рот, то вряд ли бы оттуда вылетело что-то цензурное. Поэтому выбрала молчание.

— Нормальная помощница всегда знает, где находится ее начальник, а не теряет его посреди улицы. Но если вдруг такое случается, не скрывает это от вышестоящего руководства и не договаривается с телохранителем о прикрытии. И уж точно обращается в полицию, а не привлекает для поисков собственных неквалифицированных родственников.