Скрытые долины

Скрипит, скрипит до утра колыбель,
Тянется, тянется чёрная ночь.
Дети не спят, Уна не спит,
Ветер не спит, море бушует.
Что ты не спишь, несносный Яр,
Что не сомкнёшь своих чёрных глаз?
Губитель покоя, враг тишины
Бессонный сторож моей печали!
Зачем ты свивальник тугой развил,
Зачем грозишь своим кулачком?
Или ты мать свою не узнал?
Или не рад, что на свет появился?
Скрипит, скрипит до утра колыбель,
Тянется, тянется, чёрная ночь
Плачут дети, рыдает мать,
Ливень хлещет всю ночь напролёт.
Злая Ягга, о чём ты кричишь?
Что ты кривишь беззубый рот?
Пройдёт сто лет и триста лет —
Будешь старухой, страшной, беззубой.
Медведицей чёрной тебя назовут,
Станут детей тобою пугать.
Не будет мужа, не будет сына —
Заживёшь одна среди чёрного леса.
Скрипит, скрипит до утра колыбель,
Тянется, тянется чёрная ночь.
Тянется осень, а скоро — зима…
За холодными ливнями — снег студёный.
Как же измучалась я, одинокая,
Как же устала я, горькая мать!..
Дети злые! Вам невдомёк,
Какая боль извела моё сердце!
Страдаю с вами, страдаю от вас, —
Но не мне одной такие муки:
Будете язвой миру людей,
Будете мором, будете пламенем!
Немало слёз прольётся в домах,
Немало крови прольётся в полях!
Вижу огонь, слышу плач,
Чую упадок и разорение!
Отец мой, отец, Великий Волод!
Матушка, матушка, Сура Прекрасная!
Голубоглазые, светлокожие,
Взгляните на внуков своих черноглазых!
Спойте им песню любви и покоя,
Пролейте в сердца их любовь и покой!
Скрипит, скрипит до утра колыбель,
Тянется, тянется чёрная ночь,
Тянется ночь, и стужа всё злее…
Но серым становится чёрное небо,
Скоро сквозь тучи хлынет заря…

* * *

Я никогда не звонил Татьяне в Стельцов, но помнил её местный телефон, как свой собственный, — шестизначный стрельцовский номер.

— Привет, — сказал я хрипло. — Узнаёшь? Я приехал в отпуск из Питера… Примешь в гости?

Она на секунду задумалась.

— Сергей, это ты, что ли? Ну надо же!.. Сто лет тебя не видела! Я в принципе не против, заходи. Да, правда, заходи: я сейчас одна сижу.

Я положил трубку. Вот тебе и раз, — ожидалось мне всё, что угодно: и злость, и раздражение, и презрительное равнодушие… Или наоборот: радость, волнение, надежда… Ничего подобного: Танька беззаботно щебетала в трубку, точно болтала с давней приятельницей, с прежней сослуживицей: «Сто лет не виделись! Заходи!» О чём это говорит? — о совершенном бесчувствии! Я для неё — пустое место, не напоминающее ни о любви, ни о вражде прежних дней!

Тем не менее, я стремительно собрался и со всех ног кинулся к дому Татьяны.