Скрытые корни русской революции. Отречение великой революционерки. 1873–1920

В 1918 г., вследствие захвата власти большевиками, я снова оказалась изгнанницей и с тех пор жила за пределами родной страны. Соответственно рассказ о моем личном участии в российских событиях подошел к концу. Однако мне представляется, что я не могу поставить точку, не ознакомив читателя со своими впечатлениями, оставшимися от жизни среди российского народа в течение трех четвертей века, от характера, умонастроений и самых сокровенных целей тех людей и классов, которые в течение многих десятилетий вели борьбу за свой идеал свободы.

Мои ранние впечатления восходят к тесным контактам с дворовыми и крестьянами из деревни, прилегавшей к границам нашего поместья. Крестьянки становились кормилицами помещичьих детей и жили у хозяев на положении привилегированной прислуги, но никогда не теряли связей с односельчанами, которых любили и жалели, проявляя самый пристальный интерес к их делам. Няньки, горничные и прочая прислуга пользовалась каждой свободной минутой для горячего спора о деревенских проблемах. Я, господское дитя, сидя рядом с любимой няней, прислушивалась к этим спорам и, затаив дыхание, впитывала впечатления, которые навсегда остались в моей памяти.

Родители-дворяне не имели привычки вести при детях разговоры на такие темы, которые непосредственно не касались их молодых жизней. Особенно родители старались не возбуждать их картинами мрачных сторон социальной и семейной жизни. Крестьяне, наоборот, были откровенны со своими детьми, и те с самого раннего возраста слышали о несправедливостях, которым подвергаются родители и их друзья. Поэтому господский ребенок при всякой возможности старался проскользнуть в людскую, где при его появлении не прекращался откровенный разговор. И лишь когда обсуждалось что-нибудь очень важное или ожидалось появление старших членов семьи, ему обычно говорили:

– Мать не позволяет тебе ходить в людскую. Возвращайся в детскую.

Таким образом, помещичьему ребенку ничто не препятствовало прикоснуться к заботам и тревогам крестьянского мира – столь резко отличающегося от того, в котором он родился. Лично я ощутила эту двойственность впечатлений в трехлетнем возрасте. Мой разум был полон трудных вопросов, на которые я не могла дать ответа. Разумеется, не все дети оказывались под таким сильным влиянием. Более пассивные подчинялись родителям, занимались своими делами и не интересовались ничем, что не затрагивало их жизнь. Однако те, кто поотважнее, стремились к более глубокому участию в окружающей жизни. Для детей очень характерно яркое воображение. Когда ребенок начинает рисовать в своем уме различные картины, у него начинается собственная внутренняя жизнь, и на первый план выходит вопрос о том, в какую сторону направить эту жизнь – к добру или ко злу. В таком случае первостепенную роль играет окружение. Счастливы те дети, которые с самого раннего возраста воспитываются в духе честных принципов, проявляющихся не только на словах, но и на живом примере.