Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники

— Сказал: полковник, значит, полковник. Ну, — повернулся в полутьму, — ма-а-рш, ма-а-рш.

Пошли на рыси к саду. Там послышалась приглушенная команда:

— Справа по звеньям. Полкорпуса дистанция. За мной — ма-а-рш.

Судя по топоту, эскадрон пошел. Глухо стало. С фольварка взвилась одинокая ракета.

— Что делать будем, товарищ полковник? — обратился я к Павлу Дмитриевичу.

— Отставить: полковник… полковник!.. Дожить еще надо до приказа… как и до указа.

— Разрешите вопрос, товарищ подполковник?

— Ва-ляй… Мало у нас с тобой вопросов.

— Почему генерал не увел нас с собою?

— Потому, как я думаю, что мы сковали бы их маневр. Они идут своим маршрутом… Чего это они ракету дали?

* * *

С рассветом судьба на нас повалила… Проверил я связь со взводами. Порядок — работает связь. Отдернул с амбразуры штору, начал просматривать через стереотрубу фольварк и нейтральную полосу. Никакого движения. А время к семи-ноль-ноль приближается.

— Пойду посмотрю, каков дух у славян, — сказал подполковник, набросив плащ-накидку, — может, атаковать придется этот гадюшник. Подбодрить надо ребятушек.

Вышел по ходу сообщения к траншеям. Через несколько минут зазуммерил телефон. Из взвода боепитания, расположенного в саду, Гончаров, взводный, сообщил, что за южным мостом — у нас в тылу! — казаки Шатилова засекли приближающуюся группу мотоциклистов. Я приказал продолжать наблюдение. Дрозду — развернуть одно из орудий его взвода, выдвинуть на юго-восточную опушку сада, окопаться, быть в готовности к открытию огня.

Из фольварка ударил несколькими короткими очередями «MG-17» (тяжелый пулемет). Я засек место по трассам. Быстро начал готовить данные для стрельбы по этой точке. Через две минуты, когда начал уже передавать команду орудию, вбежал пехотинец. Заорал хрипло:

— Товарищ командир! Подполковника нашего убило! Несут сюды!..

Я метнулся к нему, опрокинув стереотрубу.

— Ты что хреновину порешь?! Паникер! Подполковник только что вышел отсюда и находится в боевых порядках…

Я еще тряс его за грудки (или сам мотался около него — здоровый, рослый был дядька!), когда внесли на плащ-палатке Павла Дмитриевича. Шинель и плащ-накидка наброшены сверху. Видна разорванная, окровавленная гимнастерка. Грудь перебинтована. Но… дышит. Тяжело дышит. Глаза полуприкрыты.

Санинструктор доложил, что два пулевых ранения в грудь. Саша побежал к командиру 1-й роты — старшему по званию среди пехотных командиров — с моим распоряжением, чтобы тот принял временное командование группой на себя.

А сам в это время «врезал» по чердаку дома, откуда стрелял пулемет.

* * *

Потапов, Слава Богу, оказался крепким мужиком. Когда собрались ротные командиры, он совсем пришел в себя. Все ротные доложили, что в их тылах замечено передвижение групп мотоциклистов.

В это же время Лукша, наблюдавший в стереотрубу, доложил, что у восточного выхода из фольварка появились двое с белым флагом.

— Вот что… офицеры… Командование группой… — трудно проговорил Павел Дмитриевич, — передаю старшему по званию — ему… (повел глазами в мою сторону). Поддерживайте его. А ты — их.

— Фрицы идут, те, с флагом. Фукают, а идут потихоньку, — проговорил Лукша.

— Давай, Григорьевич… иди переговори с гадами, — сказал подполковник, — иди… с Богом. Там видно будет… что к чему.

Захватил с собою взводного из 1-й роты и пошел. Время — восемь-пятнадцать. Неаккуратные фрицы стали — на час с четвертью припозднились.

* * *

До сих пор не ведаю, почему Потапов решил с самого начала вести переговоры с немцами с нашей стороны на высшем уровне. Немцы высылали парламентера — представителя своего командования, а мы выходим на них сами. Было это и рискованно, и не очень осмотрительно.

Учитывая последнее, я оставил за себя в боевых порядках командира 1-й роты старшего лейтенанта Осипова.

* * *

Встретились с парламентерами, как и в первый раз, у придорожного куста северо-западнее сада. У штурмбанфюрера голова забинтована, у штурмфюрера левая рука на перевязи. Так… подшибленные, значит.

Обменялись приветствиями. Переводил штурмфюрер. Пока он делал это — довольно коряво, — у меня были секунды на обдумывание ответов.

— А почему нет здесь господина полковника? — изобразил удивление старший немец.

Тут у меня промелькнул кадр из довоенного фильма «Тринадцать», и я ответил почти точно словами одного из действующих лиц:

— Полковник отдыхает. Но это к делу не относится. Учитывая безнадежность вашего положения — вчерашние потери в живой силе и технике, мы предлагаем вам сложить оружие.

У немца дернулась щека. Прищурив глаза, он скептически сказал:

— Ваше положение не легче нашего: вы окружены и по нашему сигналу будете атакованы и нами, и нашими частями извне. Наше предложение аналогично: сложите оружие, вам гарантируется жизнь, предлагается служба в РОА.

Пояснение: РОА — Русская освободительная армия — воинские формирования под командованием генерала Власова (бывшего командующего 2-й ударной армией), принимавшие участие в боях на завершающем этапе войны на стороне немцев.

— Если части извне атакуют нас, мы атакуем вас. Все силы приложим. Мы уничтожим вас… вместе с вашим генералом.