Скрытые лики войны. Документы, воспоминания, дневники

«11 февраля розехались мы с другом Дорогой он где то вцепился на машыну а я не успел и он уехал. А я на одной подводе доехал до села и пошол искать квартиру Все квартиры заняты и я остался на одной квартире где два было уже Я с ними сейчас же познакомился. Один фамилия Шакалов а другой грузин которого я просто назвал Солнечная Грузия розговорились оказалось что мы в одну часть идем. Нашли самогону подвыпили и улеглись спать

12 февраля Прошли 7 км. и остались ночевать где нашли хороших баб и отпуза водкы Провели вечер хорошо что уснули кто где Я очутился пососедству с этой квартирой с хозяйкой а друзя мои не знаю где были

13 февраля Позавтракали и двинулись дальше в село Харлиевку которая отсюда 5 км. и здесь заночевали но уже на сухую все наши попытки найти самогону ни увенчались успехом

14 февраля утром пошли на пересыльный пунт где нам дали взебку за то что мы отстали от своей команды Нам выдали продукты дали маршрут и мы пошли догонять свою команду Прошли 16 км. и остановились ночевать в одной вдовушкы где она как раз гнала самогон Я ей предложыл чтобы она дала нам в счет обороны хотя 1 литр Просба последовала хорошым результатом и мы уснули хорошо выпившы»

— На пересыльный пункт приходили все отставшие от своих частей, вновь назначенные, мобилизованные, выписавшиеся из госпиталей и другие. Здесь была и пехота, и артиллерия, и кавалерия. Поэтому из фронтовых частей на эти пункты приезжали «покупатели» и подбирали себе людей. А продпункты — это как бы продуктовые магазины, в которых по продаттестату можно было получить сухой паек. За отлучку из расположения своей части наказывали очень строго. Особенно в начале войны.

Случилось это осенью 41-го. Помню, уже хлеба были скошены. Построили нас в поле без оружия. Смотрим, четверо вооруженных винтовками солдат ведут тоже четверых солдат без ремней. Значит, арестованных. Арестованных поставили перед строем, а напротив них, т. е. спиной к нам, конвоиров. Политрук Воробьев начинает говорить о том, что мы уже много раз слышали: «Озверелый фашизм рвется к сердцу нашей Родины… Мы должны не щадя своей крови и жизни…» Все уже привыкли к этим словам и стоим спокойно, не зная, однако, что будет дальше. И вдруг один из командиров рот командует: «Приготовиться. По изменникам Родины — огонь!» Конвоиры вскинули винтовки и стали беспорядочно стрелять в тех четверых солдат, что без ремней. Было это под Сумами, у хутора Братского. Один из четверых упал навзничь, другой — на колени, а двое стоят. Опять начали стрелять. А между арестованными и конвоирами всего-то метров пять. Наверное, конвоиры намеренно стреляли мимо. Среди тех арестованных был один парень из Красноярска, здоровый сибиряк. Я его знал. Весь в крови, он дольше всех стоял на коленях. Наконец повалили всех. Потом командир роты, который командовал «Огонь!», вытащил пистолет и стал достреливать в головы. Мы поняли, что для нас это — наглядное пособие. Всех построили без оружия специально, чтобы мы не могли вмешаться в эту ситуацию. Если бы у нас было оружие, конечно, не допустили бы этого… Когда добили всех, Воробьев начал читать приговор: за что расстреляны солдаты. Оказывается, за самовольную отлучку из расположения части.