Скрытые таланты

— Можешь мне поверить, ты никогда не выгдядела такой прекрасной. Разве что, пожалуй, на тех снимках, которые сделал Эстерли.

Сиренити повернула к нему голову с такой быстротой, которая не оставляла сомнений в том, насколько неожиданными были для нее эти слова.

— Ты ведь так и не сказал мне, что думаешь об этих фотографиях.

Калеб вспомнил эффект противопоставления простодушной наивности и вечной женственности, так прекрасно схваченный Эстерли на фотографиях Сиренити.

— Ты была права. Они действительно произведения искусства. У Эстерли ты получилась чем-то вроде мифической лесной нимфы. Изначальной, словно одна из стихий природы. Прекрасной.

— Я рада, что они тебе понравились. — В голосе Сиренити слышалось облегчение. — Меня немного встревожила твоя реакция. Ты почти ничего не сказал, после того как увидел их.

— Меня отвлек звонок Франклина, насколько я помню, а потом то одно, то другое мешало вернуться к этой теме. Эти твои снимки просто потрясающие.

— Спасибо.

Уголком глаза он увидел, как ее губы начали складываться в довольную улыбку.

— И когда все это закончится, — добавил спокойно Калеб, — я собираюсь сделать так, чтобы и негативы, и все до одного отпечатки этих снимков оказались в моем безраздельном владении.

Ее глаза округлились.

— Почему?

— Потому что эти фотографии станут частью моей персональной коллекции фотоискусства.

— Я не знала, что ты коллекционируешь произведения фотоискусства.

— Просто я не так давно начал.

Странно, но в этот раз Вентресс-Вэлли показался Сиренити далеко не таким живописным и очаровательным, как в прошлый приезд. Возможно, виной этому был серый свет, который, просачиваясь сквозь свинцовые облака, создавал довольно мрачную атмосферу. Но может быть и так, подумала она, что это ее собственное тревожное настроение преображает пейзаж из красочного кусочка настоящей Америки в декорации, создающие ощущение скрытой угрозы.

Какова бы ни была причина, но сегодня поля в окрестностях города, где уборка урожая почти закончилась, явно казались пустыми и заброшенными. Не было заметно оживления в магазинах, расположенных вдоль главной улицы Вентресс-Вэлли. Перед церковью на этот раз не толпились нарядные участники свадебной церемонии, что лишало обстановку последней оптимистической нотки.

— Ты уверен, что хочешь довести до конца задуманное? — Сиренити напряженно застыла на своем сиденье, когда Калеб свернул на длинную подъездную дорожку, которая вела к дому его деда.

— Уверен.

— Может, лучше было бы обдумать какой-то иной подход к этой проблеме. Выяснять отношения в лоб всегда неприятно.

— Я предупреждал, что разговор не будет приятным. И предлагал тебе вернуться в Уиттс-Энд.

Сиренити оставила и эту последнюю попытку отговорить Калеба. Она с самого начала понимала, что ей не удастся предотвратить то, что сейчас произойдет. Ей оставалось лишь быть рядом с ним, когда он будет рвать ткань своего прошлого.

Дверь большого дома открылась, как раз когда Калеб остановил «ягуар» и выключил мотор. На широкое крыльцо вышла Долорес. Ее лицо осветилось удивлением и радостью. Она торопливо спустилась по ступеням, пока Калеб и Сиренити выбирались из машины.

— Калеб, что вы здесь делаете? Мы вас не ждали. — Долорес улыбнулась Сиренити. — Приятно видеть вас снова, мисс Мейкпис. Я сейчас же приготовлю вашу комнату.

— Не беспокойся. — Калеб закрыл дверцу со своей стороны. — Мы ненадолго.

Улыбка Долорес стала вопрошающей.

— Что вы такое говорите? Вы только что приехали. Конечно, вы переночуете.

— Нет, — сказал Калеб. — Мы не сможем остаться. Мне очень жаль, Долорес.

Улыбка Долорес исчезла совсем.

— Что-то случилось, да?

— Это семейное дело. — Голос Калеба звучал сурово и холодно. — Дед дома?

— Он на конюшне, с Гарри.

— Тебя не затруднит позвонить от моего имени дяде Франклину и тете Филлис? Скажи им, что их присутствие срочно требуется здесь.

— Конечно, позвоню. — Долорес бросила еще один быстрый, тревожный взгляд на Сиренити. — Франклин должен быть у себя в офисе, в банке. Он не любит, когда его отрывают от работы.

— Скажи ему, что дело касается семьи, — велел Калеб. — Скажи, что ему лучше прийти сюда, в противном случае этот разговор состоится у него в офисе.

— О Боже. — Руки Долорес смяли фартук.

Сиренити поежилась в своей куртке. Теплая подкладка не очень хорошо защищала от холода, который чувствовался в воздухе.

В этот момент из-за угла дома появился Роланд. Он вздрогнул от неожиданности при виде небольшой группки людей, стоящих рядом с «ягуаром». Его глаза сразу остановились на лице Калеба. Сиренити могла бы поклясться, что в глубине глаз старика плеснулось что-то теплое и приветливое, что-то похожее, может быть, на надежду. Но этот проблеск почти мгновенно скрыла холодная непроницаемая маска, весьма напоминающая ту, что так хорошо умел носить Калеб. Кусочки других людей.

— Не ожидал видеть тебя, сынок. Мисс Мейкпис. — Роланд вежливо кивнул Сиренити и снова перевел взгляд на Калеба. — В чем дело?

— Дело касается прошлого, — сказал Калеб. — И будущего. Пошли в дом. Подождем Франклина и Филлис.