Скрытый космос. Книга 1. (1960-1963)

Сейчас 22:30, я только что добрался до домика космонавта. Было бурное заседание Госкомиссии и еще более бурное совещание у Смирнова. На Госкомиссии обсуждался вопрос о возможностях продления полета на срок более трех суток по техническому состоянию кораблей и по физическому состоянию космонавтов. На «Востоке-3» беспокоило понижение температуры до 13 градусов. При старте температура была 27 градусов, но за 29 витков полета она снизилась до 13 градусов и держалась такой до 36 витка. Николаев доложил, что он намеренно поддерживает такую низкую температуру. По техническому состоянию корабля «Восток-3» было отмечено, что в течение десяти ночных витков не работал бортовой «Трал», и не записывались телеметрические данные. Решили, что по техническому состоянию кораблей можно продлить полет и на четвертые сутки. У меня нет никаких сомнений в технике — она выдержит и обеспечит и более длительный полет. Вопрос в том, как такое решение может отразиться на здоровье космонавтов. Яздовский, Парин и Королев твердо высказались за полет на четверо суток. После них выступили Богомолов, Воронин, Кузнецов, Пилюгин, Алексеев и другие главные конструкторы. Все они поддержали Королева.

Я выступил против продления полета на 4-е сутки, хотя и признал, что прогнозы врачей и космонавтов по влиянию невесомости на организм человека, основанные на суточном полете Титова, оказались неправильными: Николаев и Попович чувствуют себя хорошо. Есть полная уверенность, что трехсуточные полеты будут выполнены успешно, но не надо забывать, что вход в атмосферу и спуск с парашютом потребуют максимального напряжения от космонавтов (по прогнозу в районе приземления будет ветер с порывами до 15–18 метров в секунду). Космонавты должны иметь достаточно сил, чтобы благополучно закончить полет. Продление полета еще на одни сутки — цель желательная, но она не может оправдать риска потерять или покалечить ослабленного космонавта.

Все присутствующие очень внимательно меня выслушали. Королев и Смирнов сказали, что мотивы, высказанные мной, заслуживают внимания и их нужно обсудить. После меня выступали Келдыш, Титов, Гагарин и Руденко. Все они высказались примерно в таком духе: «Я — за, но…» Руденко и Королев устроили перепалку: Смирнов сказал, что и того и другого нужно бы ударить булавой, но ее нет в его распоряжении. Решили поручить Королеву, Каманину и Гагарину переговорить с Николаевым, узнать его состояние, намерения и потом доложить Смирнову согласованное предложение. Всей комиссией пошли вызывать на связь «Сокола». Николаев не все понял из наших вопросов, но главное он уловил и сразу же доложил: «Чувствую себя отлично, могу продолжить полет еще на одни сутки». Мы пытались узнать, не устал ли он, но на этот прямой вопрос он не ответил и ушел из зоны слышимости. Через две минуты мы установили связь с «Беркутом» и дали ему задание спросить «Сокола» об усталости. Попович, если судить по голосу, чувствует себя хорошо, а Николаев — утомлен.

Полчаса назад заходил Сергей Павлович — он очень недоволен поведением Руденко, похвалил меня за прямоту и откровенность, сказав, что для него мое выступление самое ценное, а все остальное — болтовня. Я еще раз посоветовал ему подумать и не перетягивать очень уж напряженные струны. Договорились, что завтра в 7 утра соберемся и окончательно решим, когда заканчивать полет Николаева. В знак восстановления наших хороших отношений Сергей Павлович забежал в свой домик и подарил мне бутылку холодного пива. Пиво я выпил с большим удовольствием. В два часа ночи я должен быть на КП, сейчас уже 23:50. Четвертую ночь подряд сплю меньше 3–4 часов. Давно я так не уставал чертовски хочется спать, но хочется и побольше записать об этих исторических событиях.

14 августа. Домик космонавта.

13:30 по местному времени, опять я один. В комнате необычная тишина, а за окном слышны резкие порывы ветра. С 2 до 8 часов я дежурил на КП. Николаев и Попович сегодня проснулись около 4:00 по московскому времени. Через Хабаровск по КВ передали доклад Николаева: «Спал хорошо, просыпался один раз. Самочувствие прекрасное, продолжаю полет по программе. Температура — 12 градусов, давление — 1,1, влажность — 70 процентов, все другие параметры кабины в норме». Аналогичное сообщение поступило и от Поповича. В 7 часов утра началось заседание Госкомиссии, на котором единогласно решили сажать оба корабля 15 августа: «Восток-3» на 65-м витке, а «Восток-4» — на 49-м. Я не возражал против продления полета Николаева еще на одни сутки по следующим мотивам: он вчера сам дал согласие на продление полета; его самочувствие отличное, некоторая вчерашняя усталость снижена хорошим сном; сегодня очень сильный ветер в районе приземления — до 20 метров в секунду.