Скрытый космос (Книга 2, 1964-1966)

В 10:10 я, Гагарин, Николаев и Королев вновь встретились у ракеты. Заправка ракеты топливом шла нормально. В 10:15 подъехал автобус с космонавтами, одетыми в легкие шерстяные костюмы серого цвета, на головах у них были белые шлемофоны. Впервые в космос отправлялись сразу трое космонавтов и впервые - без скафандров. Комаров четко доложил председателю Госкомиссии генералу Г.А.Тюлину: "Экипаж "Восхода" к полету готов. Инженер-подполковник Комаров". Королев, Тюлин, Руденко, Мрыкин, Пилюгин, я и другие члены Госкомиссии обнялись и поцеловались с космонавтами. Первыми к космическому кораблю поднялись на лифте Феоктистов и Егоров, а за ними вторым рейсом - Комаров. Первым в корабль сел Егоров, потом - Феоктистов, последним - Комаров. В 10:35 экипаж закончил посадку в корабль и занялся проверкой оборудования корабля.

По часовой готовности у ракеты остались Королев, Кириллов, Гагарин, я и стартовый боевой расчет. Королев внешне был спокоен, но я-то знал, что он волнуется больше обычного. Видимо, пытаясь отвлечься от сомнений, он дважды обращался ко мне: "Николай Петрович, волнуешься? Что поделаешь, я сам весь дрожу". По пятиминутной готовности мы ушли в бункер. Точно в 12:30 по местному времени (в 10:30 по московскому) ракета с первым трехместным космическим кораблем "Восход" начала подъем. Томительные 523 секунды и ... вздох облегчения - корабль вышел на орбиту! Во время выведения Гагарин и Комаров отлично поддерживали связь в УКВ-диапазоне.

...На часах 23:00. Пять часов назад моя оперативная группа приняла дежурство на КП управления полетом "Восхода". В составе моей группы Захаров, Кузнецов, Бабийчук, Гусев, Винокур, Воронин, Даревский, Николаев и еще человек 60 специалистов. Сейчас корабль совершает уже девятый виток. На шестом и седьмом витках мы наблюдали космонавтов по телевидению и имели с ними хорошую радиосвязь на УКВ. Самочувствие экипажа отличное, все параметры кабины в норме. Теперь, до 13-го витка, космонавты не появятся над территорией СССР; мы будем пытаться поддерживать с ними связь только через систему "Сигнал" и по КВ. В данном полете надежно и четко работает только радиосвязь на УКВ, связь на КВ - плохая из-за слабой проходимости волн через радиационные пояса Земли. Шесть витков (с 8-го по 13-й) у нас фактически не будет радиосвязи, и мы не будем иметь данных о состоянии экипажа и обстановке на борту, но оснований для тревоги нет. В начале 7-го витка все параметры воздуха в кабине - давление, температура, влажность, содержание углекислого газа - были в пределах нормы. Я оставил за себя на КП генерала Кузнецова, а сам устроился в кабинете Королева и пытаюсь кое-что записать в дневник об этом напряженном и счастливом дне.

Нам безумно везет. После старта все члены Госкомиссии собрались в кабинете у полковника Кириллова. Всем уже было ясно, что мы одержали новую большую победу в космосе, но каждому хотелось еще и еще раз убедиться, что все идет хорошо. Через час генерал Карась доложил, что орбита "Восхода" почти совпадает с расчетной, а еще через 30 минут мы увидели экипаж по телевидению и переговорили с космонавтами по радио. Доложили о полете Хрущеву, Брежневу, Устинову и Смирнову, отредактировали сообщение ТАСС. По моему настоянию, Вершинин доложил Малиновскому проект приказа о присвоении Комарову звания "инженер-полковник", Егорову - "капитан медицинской службы", а Феоктистову - "капитан запаса". С 15 до 17 часов я немного отдохнул в домике космонавтов, а в 18 часов снова заступил на дежурство. Королев и Тюлин несколько раз звонили и справлялись о ходе полета; я посоветовал им отдыхать и не беспокоиться, так как полет проходил отлично. Были, правда, три момента, которые немного встревожили нас.

1. На седьмом витке у Егорова пульс во время сна снизился до 46 ударов в минуту. Генерал Бабийчук стал пугать меня самыми страшными картинами космической болезни. Я попросил Комарова измерить пульс у Егорова. Комаров доложил: "Пульс - 68", а еще через несколько минут данные телеметрии подтвердили хорошее самочувствие Егорова.

2. Раушенбах высказал неуверенность в исправности системы ориентации. Запрашивали Комарова, более двух часов разбирались в схемах и пришли к выводу, что система ориентации в порядке.

3. Меня беспокоило повышение температуры в кабине корабля, за шесть первых витков она поднялась с 15 до 21 градуса. Мне казалось, что было бы лучше и надежнее держать температуру ниже 20 градусов.

Я ушел с дежурства в 3 часа утра. В третьей смене дежурит Гагарин. Дал ему задание обязательно связаться с экипажем на 13-м витке и уточнить данные о состоянии космонавтов и параметрах кабины. Я попросил Гагарина немедленно звонить мне при малейших сомнениях в нормальном ходе полета.

13 октября.