Скрытый космос. Книга 4. (1969-1978)

После войны мне посчастливилось видеть многие из наших городов, восстановленных волею народа из руин: Минск, Киев, Одесса, Севастополь, Сталинград, Воронеж стали еще краше по сравнению с тем, какими они были до нашествия гитлеровских полчищ. Я хорошо знал и любил Ашхабад и Ташкент, мне довелось видеть эти города разрушенными до основания сильнейшими землетрясениями, и я видел их восставшими из пепла. Я был участником подготовки первого полета человека в космос. Семь лет находясь рядом с Гагариным, я испытывал чувство гордости за успехи нашей Родины. Вместе с космонавтами уже 11 лет я участвую в подготовке и осуществлении пилотируемых космических полетов.

Вот и сегодня идут уже семнадцатые сутки полета экипажа «Союза-11» на ДОС «Салют». На борту станции все в порядке, полет уверенно продолжается. В соседней комнате после напряженной работы на командном пункте отдыхают два генерала, два дважды Героя Советского Союза — А. Г. Николаев и В. А. Шаталов. Последний скоро займет мое место: в октябре мне исполнится 63 года — пора уступать дорогу молодым. Я верю, что Шаталов, Береговой, Николаев, Леонов, Попович, Елисеев и другие космонавты станут со временем большими руководителями нашей космической программы.

23 июня.

Уже неделю я нахожусь в Евпатории, но еще ни разу не искупался в море: стоит прохладная погода с сильными ветрами, к тому же я немного простудился — заложило горло и нос. Врачи запретили мне бегать и попытались напичкать лекарствами. После введения в нос санорина у меня начался такой сильный насморк, какого никогда в жизни не было. Создалась реальная угроза заболевания гайморитом, врачи стали намекать на необходимость прервать командировку и улететь в Москву. Я вежливо выслушал их советы и пообещал быть «примерным больным». Но до посадки экипажа «Союза-11» болеть мне нельзя: в последние дни полета космонавтам в любой момент может потребоваться моя помощь и поддержка. После ухода врачей я выбросил все таблетки и капли, оделся потеплее и пробежал два километра. Уже на первом километре произошло «чудо»: я почувствовал, что совершенно свободно могу дышать носом. Утром следующего дня было холодно, шел дождь, неприятно завывал ветер, а после сна мой нос опять заложило. Одним словом, следуя советам медиков, я должен был бы лежать в теплой постели. Но я отправился на пробежку и, пробежав пять километров, почувствовал, что окончательно победил болезнь. Вчера и сегодня мое самочувствие вполне нормальное.

Последние три дня я часто беседовал с врачами о ходе полета экипажа «Союза-11». Из Москвы прилетели сюда Бурназян (заместитель министра здравоохранения), Газенко, Генин и другие «звезды» космической медицины. Год тому назад они дали согласие на месячный полет космонавтов на «Салюте», заверяя всех, что их послеполетная реадаптация будет не такой болезненной, как у экипажа «Союза-9». Свою уверенность в безвредном для здоровья космонавтов исходе полета они обосновывали наличием на борту «Салюта» новых эффективных средств предохранения экипажа от воздействия длительной невесомости (КТФ, «Полином», профилактические костюмы и пр.). Я, врачи ВВС и сами космонавты, признавая возможную пользу от применения новых средств и методов противодействия невесомости, настаивали на более осторожном увеличении продолжительности полетов. Мы предлагали планировать продолжительность пребывания на станции первого экипажа не более чем 22–24 дня, а не 30–45 дней, как планировал Мишин при безропотном согласии руководства Минздрава. Ход полета экипажа «Союза-11» уже доказал, что Мишин и Минздрав были не правы: после 23–24 суток полета на «Салюте» космонавтам будет очень трудно вернуться к земным условиям существования. Бурназян и Газенко, предчувствуя провал своих прогнозов, пытаются оправдать его ссылками на недостатки в организации полета и суточного режима космонавтов, но ссылки эти неубедительны и бесплодны.

По моим наблюдениям, экипаж «Союза-11» сохранит достаточную работоспособность до запланированного окончания полета, но период реадаптации будет для всех троих очень тяжелым. Думаю, особенно трудной реадаптация окажется для Волкова: в полете он меньше других занимается физическими тренировками, наотрез отказывается от мясной пищи, проявляет раздражительность и уже делает много ошибок. Врачи Минздрава, наоборот, считают, что Волков должен перенести все послеполетные тяготы легче, чем его товарищи по экипажу.

Вчера провели заседание посадочной комиссии. Решили: рекомендовать Государственной комиссии произвести посадку космического корабля «Союз-11» 30 июня на третьем суточном витке в районе 150–200 километров юго-западнее Караганды.

24 июня.

Добровольский и Пацаев выполнили очень ценный в военном отношении эксперимент по программе «Свинец» — фиксирование ночного старта боевых ракет с помощью специальной аппаратуры. Руководитель этого эксперимента генерал-лейтенант Королев, а также наши специалисты дали высокую оценку работе экипажа.