Скрытый Пророк

Обе стороны применяли в битве дар, которым обладали. Воины Пророка, — которые зачастую действовали не по-человечески слаженно, — врезались глубоко в гущу своих врагов. Как инквизиторы, так и эдиремы разили оружием, которое полыхало энергией при столкновении друг с другом. Но у последних в запасе были также другие приёмы. Многие воины в мантиях внезапно поднялись в воздух и полетели через всё поле боя. Небо, как и земля, стала местом битвы, которую Ульдиссиан уже про себя прозвал «Битвой Золотого Пути».

Местом, где эдиремы, быть может, стояли в последний раз.

Лошади заржали, когда в ряды инквизиторов полетели серебряные снаряды. Однако, несмотря на потерю лошадей, воины в мантиях продолжали свой безустанный штурм, стуча своими сверкающими булавами по мощным невидимым щитам эдиремов. Хотя в большинстве своём эти щиты держались хорошо, непомерный фанатизм атак инквизиторов покорял даже самые стойкие из них.

Ситуация, по крайней мере, на время, зашла в тупик. Однако Ульдиссиан знал, что тупик в конечном итоге означал победу Инария. Чем больше эдиремы сражались без пользы дела, тем больше сил они расходовали. В отличие от инквизиторов, которые черпали силы у своего могущественного хозяина, эдиремы обладали лишь тем, что было у них внутри.

Всё время, пока Ульдиссиан боролся с этой мыслью, он, тем не менее, упорно сражался. Воин в мантии, который попытался проломить ему череп, внезапно утратил своё оружие, которое досталось сыну Диомеда и который послал эту булаву прямо в грудь мужчине. Ни нагрудник, ни плоть, ни кость не задержали снаряда — который затем выскочил из спины. Ульдиссиан обнаружил, что не питает ни грамма сочувствия к тем, с кем сражался: слишком многих невинных они уже убили в своём пылком обожании Пророка.

Огромный вихрь явно не естественного происхождения промчался сквозь ряды эдиремов, пытаясь оторвать некоторых из них от земли. Ульдиссиан нашёл жрецов, виновных в надвигающемся бедствии, но прежде чем он сам успел что-либо сделать, Серентия вдруг показалась среди них. Одного она пронзила копьём, другого ударила ногой в грудь. Этот жрец улетел далеко в море всё ещё мчащихся вперёд инквизиторов.

Ругаясь прежде всего на Серентию за то, что подвергла себя риску, Ульдиссиан хлопнул в ладони в направлении, в котором воевала дочь торговца.

Гудящий звук, который он создал, пробил колею в толще врагов, сметая их с пути, словно они были пустым местом. Затем он устремился к ней, чуть не взлетая в своей прыгучей походке.

Он показался среди инквизиторов, приближающихся к ней, и схватил двух за шеи. Его гнев заставил двух мужчин буквально взорваться. Затем он поднял левую руку и призвал в неё чёрный палаш, состоящий из пепла, который некогда был смертоносной травой. С этим клинком сын Диомеда прорывался через одного противника за другим, пока наконец не достиг Серентии.

Тем временем она приканчивала третьего жреца в полном неведении, как близка она была от смерти. Серентия взглянула на Ульдиссиана; её напряжённое лицо было почти таким же пугающим, как у напитанных магией фанатиков, с которыми они сражались.

Он сразу понял, почему.

— Серри! Возвращайся к остальным!

— Я в порядке! Не волнуйся за меня!

— Серри! Ахилий мог и не пропасть! Ты хочешь умереть, так и не узнав этого?

Прежде чем она успела ответить, ужасный толчок потряс землю. Люди повсюду валились.

Следующий толчок последовал за первым. Ульдиссиан также почувствовал, что воздух становится очень холодным.

Ещё он осознал, что прекратился дождь… Или, во всяком случае, вода не падает с неба.

Зато были огромные куски льда, которые летели с облаков, и некоторые из них достигали размеров повозок. Ульдиссиан посмотрел вверх и увидел, что дождь всё ещё идёт, но на полпути собирается воедино и затвердевает, становясь гигантскими блоками, которые теперь угрожали всем.

И снова Инарий взял работу Ульдиссиана — облачный покров — и превратил её в страшное орудие атаки. То, что оно убивало также его собственных сторонников, не имело значения, до тех пор, пока бунтари умирали.

Гигантским кускам льда удалось то, чего не смогли добиться инквизиторы: пошатнуть слаженность круга эдиремов. Слишком многие были недостаточно сильны, чтобы иметь дело с такой жуткой угрозой. Мужчины и женщины разбегались куда глаза глядят, надеясь не оказаться раздавленными, словно мошки.

Воины Собора извлекли немалую пользу из дезорганизации эдиремов, не видя или не заботясь об угрозе, которую лёд создавал также и для них. Не один последователь Ульдиссиана погиб от пылающего меча в спину или сверкающей булавы, проломившей череп. То, что некоторые инквизиторы не могли избежать магии Инария, было ничем по сравнению с ужасом, который они пожинали.

В ярости, Ульдиссиан рассеял чёрный меч, схватил Серентию за запястье и перенёс их обоих назад к эдиремам. Он немедленно связался с ближайшими из них, подбодрил их, как мог, и потребовал от них помощи. Большинство прислушалось. Он надеялся, что их окажется достаточно для осуществления его намерения.