Читаем Скрытый смысл: Создание подтекста в кино полностью

Много лет назад моя подруга считала, что человек, в которого она влюбилась, отвечает ей взаимностью. Она подробно обрисовала мне свое ви`дение, основанное на тонких, едва уловимых признаках. На мой вопрос, почему она думает, что этот человек ее любит и сделает ей предложение, она ответила: «Нам обоим нравится одинаковый фарфор». Ей казалось, сходство вкусов означает, что они с избранником созданы друг для друга: он любит ее и хочет видеть своей женой. Она ошибалась. Ему просто нравился такой же фарфор. В конце концов подруга вышла замуж за его соседа по комнате.

В фильме «Посланник» сержанта Уилла Монтгомери и капитана Тони Стоуна отряжают уведомлять ближайших родственников о гибели их мужей, жен, сыновей или дочерей в бою. В большинстве случаев родственники, получив известие, плачут. Теряют сознание. Приходят в ярость. Но когда трагическую весть сообщают Оливии Питтерсон, она выдает очень странную сдержанную реакцию. Благодарит посланников, сочувствует по поводу их нелегкой работы, выслушивает подробности гибели мужа и прощается. Реакция очень нетипичная и явно ненормальная. Стоун комментирует эту странную реакцию Оливии Уиллу Монтгомери, сообщая тому, какова, по его мнению, подоплека:

СТОУН: Она с кем-то спит. Видел, она рубашку сушиться вешала? Ее муж гибнет за десять тысяч миль отсюда, а она тут другому мужику белье стирает.

Но капитан Стоун считывает подтекст неправильно. Позже Оливия расскажет Уиллу, как все было на самом деле. Ее муж продлевал контракт на службу в Ираке несколько раз, и иракский опыт постепенно менял его до неузнаваемости.

ОЛИВИЯ: Мне его не хватало... но не того, который снова уехал воевать. Мне не хватало его прежнего.

Иное объяснение получает и мужская рубашка на бельевой веревке.

ОЛИВИЯ: Как-то утром я открыла шкаф и одна из его рубах свалилась с вешалки. Я ее подняла. Она пахла... чем-то кошмарным. Не другой женщиной, не сигаретами, не спиртным — это я бы пережила. От нее пахло... яростью. Страхом. Тем самым — тем человеком, в которого он там превращался. Которого я начинала ненавидеть. И который, каждый раз возвращаясь домой, превращал нашу с сыном жизнь в кошмар. Так что в каком-то смысле для меня он умер еще тогда.

В «Великом Сантини» Лил разъясняет своему сыну Бену, почему отец так суров с ним.

ЛИЛ: Потому что он тебя любит и хочет, чтобы ты был лучшим.

Но Бена это не убеждает. И он демонстрирует матери, что это за отцовская любовь.

БЕН: Я люблю тебя. Вот тебе по зубам! Я хочу, чтобы ты был лучшим. На, получай пинок под зад!

Но Лил продолжает растолковывать подтекст: «Он просто не умеет извиняться по-другому». Кто прав? В словах Лил есть своя истина, но и Бену уже хватает жизненного опыта, чтобы усомниться в любви, выражаемой кулаками.

<p>Точный выбор слова</p>

Мы считываем подтекст, потому что автор тщательно подбирает слова, рассчитанные на необходимый ему отклик. Эти слова не случайны. Автор не станет вписывать первое подвернувшееся, не воспользуется пустым, ничего не значащим словом или клише — разве что для отклика ему нужно именно такое слово, пустое и ничего не выражающее (вроде «мило» или «круто»).

В фильме «На исходе дня» мистеру Стивенсу требуется новая экономка, потому что прежняя «сбежала в прошлом месяце с помощником дворецкого». Сообщить о том, что эти двое больше не работают в особняке лорда Дарлингтона, можно было бы в разных выражениях. Мистер Стивенс мог, к примеру, сказать: «они уволились», «взяли расчет», «сошлись». Но «сбежали» подразумевает совсем другое. Здесь присутствует осуждение — Стивенс явно не одобряет нарушение приличий, в том числе и этой парочкой, которой не хватило совести сочетаться браком, как положено, и никуда не убегать. Кроме того, мы понимаем, что эти двое оставили мистера Стивенса в затруднительном положении: они не предупредили за две недели о своем намерении уволиться. Они просто сбежали.

Выбирая именно это слово, автор показывает, насколько Стивенс связан условностями.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Коварство и любовь
Коварство и любовь

После скандального развода с четвертой женой, принцессой Клевской, неукротимый Генрих VIII собрался жениться на прелестной фрейлине Ниссе Уиндхем… но в результате хитрой придворной интриги был вынужден выдать ее за человека, жестоко скомпрометировавшего девушку, – лихого и бесбашенного Вариана де Уинтера.Как ни странно, повеса Вариан оказался любящим и нежным мужем, но не успела новоиспеченная леди Уинтер поверить своему счастью, как молодые супруги поневоле оказались втянуты в новое хитросплетение дворцовых интриг. И на сей раз игра нешуточная, ведь ставка в ней – ни больше ни меньше чем жизни Вариана и Ниссы…Ранее книга выходила в русском переводе под названием «Вспомни меня, любовь».

Бертрис Смолл , Линда Рэндалл Уиздом , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Фридрих Шиллер

Любовные романы / Драматургия / Драматургия / Проза / Классическая проза
Человек из оркестра
Человек из оркестра

«Лениздат» представляет книгу «Человек из оркестра. Блокадный дневник Льва Маргулиса». Это записки скрипача, принимавшего участие в первом легендарном исполнении Седьмой симфонии Д. Д. Шостаковича в блокадном Ленинграде. Время записей охватывает самые трагические месяцы жизни города: с июня 1941 года по январь 1943 года.В книге использованы уникальные материалы из городских архивов. Обширные комментарии А. Н. Крюкова, исследователя музыкального радиовещания в Ленинграде времен ВОВ и блокады, а также комментарии историка А. С. Романова, раскрывающие блокадные и военные реалии, позволяют глубже понять содержание дневника, узнать, что происходило во время блокады в городе и вокруг него. И дневник, и комментарии показывают, каким физическим и нравственным испытаниям подвергались жители блокадного города, открывают неизвестные ранее трагические страницы в жизни Большого симфонического оркестра Ленинградского Радиокомитета.На вклейке представлены фотографии и документы из личных и городских архивов. Читатели смогут увидеть также партитуру Седьмой симфонии, хранящуюся в нотной библиотеке Дома радио. Книга вышла в год семидесятилетия первого исполнения Седьмой симфонии в блокадном Ленинграде.Открывает книгу вступительное слово Юрия Темирканова.

Галина Муратова , Лев Михайлович Маргулис

Биографии и Мемуары / Драматургия / Драматургия / Проза / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Документальное / Пьесы