Скрытый террор

Свой приход отец Минтон создал 15 лет назад. Приехав в Ричмонд, он почувствовал себя сначала каким-то чужим. Во время войны он служил капелланом в Китае. Это был яркий период в его жизни, и поэтому в первое время он часто предавался воспоминаниям. Но шли годы, церковно-приходскую школу уже стали приходить дети тех, кого он начинал учить, и это внесло определенную стабильность и преемственность в его жизнь. Такому вынужденному холостяку, как он, это приносило удовлетворение и радость. Все, включая протестантов, теперь знали его и, встретив на улице, здоровались. И эта популярность даже стала его портить.

Прихожане в его пастве были такими же простодушными и неиспорченными, как в Рей Митрионе. Лишь в одной из пятисот семей его прихода был человек со специальным образованием — дантист. Но Дэн не был похож на других. В любой общине — итальянской или какой-то другой — его непременно считали бы подающим надежды.

УДэна, конечно, были свои недостатки. Например, вспыльчивость, которую ему еще лишь предстояло обуздать. Но когда он выступал в каком-нибудь клубе или торговой палате, то всегда оставлял впечатление компетентного человека. При этом никто не считал, что Дэн обладал какой-то невероятной способностью увлекать за собой аудиторию или же легко заставить всех поверить, что он на голову выше других.

Однажды, когда Дэн был еще рядовым полицейский, а не шефом полиции, он сказал собравшимся в церкви прихожанам, что Соединенные Штаты похожи на картинку-головоломку: сложите все кусочки, переверните головоломку — и вы увидите с обратной стороны мальчика — символ американской молодежи. Такая игра воображения была не в стиле отца Минтона, но этот неожиданный образ запомнился ему надолго.

Но потом Дэн уехал яз Ричмонда в Белу-Оризонти. Когда он наведывался домой (сначала из Бразилии, а затем из Уругвая), казалось, что с годами он стал приобретать какой-то особый лоск. Каждый раз он приезжал домой все тучнее, а седых волос у него становилось все больше. В этом, пожалуй, он был похож на всех других мужчин. Когда очередной отпуск подходил к концу, он приносил в дом приходского священника ящик бутылок, в свое время приобретенных для встреч с друзьями. Святой отец с удовольствием принимал подарок и с любопытством разглядывал заморские этикетки с экзотическими названиями типа «черри — херинг», «калуа» и т. д. В них он усматривал еще одно доказательство того, что путешествие по белу свету приносило Дэну пользу.

Отец Минтон подумал даже, что у Дэна появилось какое-то обаяние, искра божья, нечто такое, что стало столь модным в период президентства Кеннеди. Конечно, думал священник, Дэну еще далеко до братьев Кеннеди. Это уж точно. Ведь он собственными глазами видел Джека и Бобби, когда те приезжали в город и присутствовали на званом обеде в апреле 1960 года. В те дни вокруг Ричмонда еще не было кольца тех больших мотелей, где гостей не регистрировали и где повсюду красовались рекламные щиты с весьма двусмысленными надписями типа «Попробуйте повздыхать у нас!» Отель «Лиленд» в центре города был и тогда прекрасным местом для торжеств и приемов, поэтому сенатор Кеннеди встретился с группой местных демократов именно там. Поскольку перед церковью отца Минтона было самое большое открытое пространство, обед решили устроить там.

Все это было за три месяца до того, как Ден уехал в Бразилию. В то время он еще был шефом полиции, следившим за порядком на автомобильных дорогах и спокойствием на городских улицах. Ханка и другие женщины из прихода пришли помочь накрыть стол. Хотя в то время Джон Кеннеди был всего лишь сенатором, он уже стоял на верном пути к выдвижению кандидатом на пост президента от демократической партии. Вот почему тысячи любопытных рядовых членов демократической партии приобрели билеты на званый обед.

Разъезжая по штату Индиана в погоне за голосами, Кеннеди сорвал себе голос, но быстро нашел выход из положения. Прибыв в провинциальный городок Сеймур, он стал раздавать карточки, на которых было написано: «Очень извиняюсь, но у меня болит горло, поэтому я выступать не могу. И все же прошу вас голосовать за меня». Помощник сенатора по административным вопросам Теодор Соренсен зачитывал вместо него заранее подготовленный текст выступления. Это был выпад против Советского Союза, составленный в выражениях, отвечающих консервативным настроениям фермеров.

«Впервые за всю историю, — читал по бумажке Соренсен, в то время как сам Кеннеди молча стоял рядом, — Россия заполучила то, к чему так долго стремилась, — опорный пункт в Латинской Америке». Он имел в виду Кубу.

Позже, когда пришло время выступать в Эрлхем-колледж, голос у сенатора несколько окреп и он сам зачитал текст выступления. «Мы были самодовольными, самовлюбленными и податливыми. Уверен, однако, что мы сумеем преодолеть эти недостатки и двинуться вперед. Но при этом нам не следует умалять серьезности красной угрозы. Мы на собственном опыте убедились, что их словам верить нельзя».