Скрывая улики

Рэнди криво усмехнулся, и в его глазах снова засветилась настороженность. Потом, понизив голос, он сообщил:

– Я знаю, кто убил этих женщин.

Если бы мне предложили угадать, что он скажет, то из тысячи предположений я бы ни за что не выбрал то сообщение, которое услышал.

– Что ты сказал?!

– Энди, пойми, я не могу орать об этом на всю тюрьму. У меня есть информация про эти убийства, и я хочу, чтобы ты помог мне подороже ее продать. Я им даю информацию, а они мне – свободу. Такое делается сплошь и рядом.

– А ты в курсе, что я защищаю человека, которого обвиняют как раз в этих убийствах?

Судя по несказанному удивлению на его лице, он этого не знал.

– О, господи! – воскликнул он. – Вот это здорово! Не могу даже поверить.

Что касается меня, то я не разделял его эйфории.

– Что именно тебе известно, Рэнди?

Он снова настороженно огляделся, и на этот раз это не показалось мне странным.

– Все дело в той, которая богата. Остальные – просто для отвода глаз.

– Ты хочешь сказать, что…

Он не дал мне договорить, решительно покачав головой.

– Нет, не здесь и не сейчас. Я обязательно помогу тебе, Энди. Но, пожалуйста, давай сначала ты выполнишь мою просьбу. Организуй мне десятиминутный разговор с прокурором, и твой клиент будет вне подозрений.

– Но прежде чем встречаться с тобой, он захочет узнать хоть какие-то подробности.

Рэнди снова решительно покачал головой.

– Не обижайся, Энди. Сейчас я не скажу больше ничего. Я действительно кое-что слышал… Ты должен просто мне поверить. Честное слово. Клянусь своей дочерью.

Я не стал мучить его больше. Рэнди дал мне пищу для размышлений, и можно было не сомневаться: он знает, о чем говорит. А вот я, со своей стороны, очень даже сомневался в том, что сумею оправдать его надежды.

– Хорошо, я попробую устроить тебе эту встречу. Начну прямо сейчас.

Он почувствовал настолько явное облегчение, что это было видно даже через загородку.

– Спасибо, – сказал он и направился к выходу.

И снова, перед тем как скрыться из поля моего зрения, он на секунду замер и внимательно огляделся по сторонам.

По дороге к машине я в общих чертах придумал, как помочь Рэнди. В том, что обращаться надо в районную прокуратуру, сомнений не было. Но я подозревал, что Такер может запросто пренебречь этой информацией, даже если и сочтет ее вполне правдивой.

Вместо него я позвонил Ричарду Уэллесу. Ричард с самого начала выступал обвинителем по делу Рэнди Клеменса, но не только по этой причине я остановился на его кандидатуре. Этот человек ни разу не дал повода заподозрить себя в предвзятости. Расхожий газетный штамп в данном случае был вполне оправдан: торжество правосудия его волновало больше, чем личная победа.

Мне повезло, и до Ричарда я дозвонился с первой же попытки. Я сообщил, что у меня к нему имеется срочный нетелефонный разговор. При этом я молил бога, чтобы он не счел мою информацию пустой болтовней и не истолковал превратно. Он согласился на встречу, и я предложил увидеться в кафе неподалеку. Меньше всего мне сейчас хотелось случайно столкнуться с Такером.

Когда я вошел, Ричард уже поджидал меня за столиком. Мы немного поболтали о пустяках, после чего я посвятил его в историю Рэнди.

– Надо сообщить об этом Такеру, – сказал он.

– Пойми, Ричард, я не могу. Он ни за что не пойдет мне навстречу. Я рискую повредить даже не одному, а сразу двум своим клиентам.

Понимая, что я прав, Ричард кивнул и принялся размышлять в поисках обходного пути.

– Надо полагать, ты сообщил мне все это неофициально? Не для протокола?

Я не понимал, к чему он клонит, но он ободряюще подмигнул мне, и я согласился.

– Так точно, – сказал я. – Абсолютно неофициально и не для протокола.

– А теперь предположим, что ты приходишь ко мне официально и говоришь, что твой бывший подзащитный Клеменс намерен сообщить некую информацию по поводу серьезных преступлений. Причем ты понятия не имеешь, о каких именно преступлениях идет речь, и даже не догадываешься, что это как-то связано с другим твоим клиентом.

Тут я наконец догадался, куда он клонит.

– Получается, что ты вовсе не обязан докладывать об этом Такеру. Более того, ты вынужден соблюдать полную конфиденциальность.

– По крайней мере до тех пор, пока не услышу, что именно скажет Клеменс, – кивнул он.

– Ричард, а теперь я должен официально тебе заявить…

Я наклонился к нему и, чувствуя себя несколько глупо, рассказал все то же самое, но в новой интерпретации. После этого он – тоже официально – дал согласие встретиться с Рэнди и выслушать его историю. Мы назначили эту встречу на утро понедельника, и Ричард пообещал сам уладить проблему с администрацией тюрьмы.

Уже после того, как мы попрощались, он вдруг повернулся ко мне и сказал:

– А знаешь, улик тогда было предостаточно, и я искренне верил в его виновность, но все-таки… Все-таки приговор по делу Клеменса никогда не выглядел абсолютно справедливым. Согласен?

– Еще как согласен!

* * *