Скучная Жизнь 2

Бон Хва чувствует себя крайне неловко. Он и его одноклассница вместе – в вип-кабинке. И она считает его – хостом! Считает, что он может с ней – за деньги. Что за парадокс… он уже был готов сквозь землю провалится, позвать Старшего, но… воспоминание о словах Старшего «я тут не навсегда, малыш» - подействовало на него как холодный душ. Есть важные моменты и события, где без него не обойтись, а тут… да ерунда это все. Тем более что он и сам с ней поговорить хотел, а тут такая возможность. Как перестать испытывать неловкость и стыд? Да очень просто – представить, что он и есть Старший. Как бы поступил Старший в таком вот случае?

Во-первых – расслабился бы. Мягкость и гибкость – путь жизни, малыш. Он – расслабляется, делает два шага вперед и садится, но не в кресло напротив, а на диван, рядом с Мэй. Она – наблюдает за ним, приподняв бровь.

- Как скажете, госпожа Мэй. – говорит он: - персонал клуба всегда готов пойти вам навстречу.

- Скользкий ты тип. – качает она головой: - скользкий и верткий как угорь. Скажи мне, кто ты такой? И что, ты теперь тут работаешь?

- Да. – разводит руками он, не забывая, что сидит рядом с ней, так что разводит осторожно, стараясь не задеть ее. Тем более что ее белая рубашка расстегнута до третьей пуговицы, а в просвете он видит ее белоснежную кожу. Стоп! Что бы сказал Старший? Нет, чтобы сделал Старший? Что-то совершенно противоположное тому, что делает он! Он, Бон Хва – смутился бы и отвел глаза в сторону, значит Старший…

- Чего ты пялишься? – госпожа Мэй вдруг подалась чуть назад, прикрываясь руками: - куда смотришь, извращенец? – в ее голосе было искреннее негодование. Вот оно, думает Бон Хва, нельзя сейчас смущаться, нужно быть бесстрашным и бесстыжим как Старший.

- Смотрю на вашу грудт. Она у вас великолепна. – говорит он, чувствуя. Что его несет: - правда всю ее не видно, рубашка мешает. Я бы предложил расстегнуть еще пуговицу.

- Что?! Ты… наглец, нет, каков наглец! – госпожа Мэй вскакивает с места и даже ногой топает: - ты что себе позволяешь?!

- Я говорю правду. – Бон Хва чувствует, как тормоза выскакивают у него из потных рук и вся эта беседа, все выверенные слова – летят куда-то вдаль, а он – несется на вагонетке без руля и тормозов, ускоряясь с каждой секундой и не капли не сомневаясь, что в конце пути его будет ждать черный провал пропасти и бесславная гибель.

- Говорить правду легко и приятно. Но ведь здесь и сегодня нет ни госпожи Мэй, которая просто никак не может оказаться в этом клубе. Последней раз как я читал правила, сюда можно только с двадцати одного года. Здесь нет и Бон Хва, вашего одноклассника, потому что на работу сюда тоже только с девятнадцати принимают. Так что … полагаю, что мы видим друг друга в первый… и возможно в последний раз. – говорит он, в ужасе от того, что несет, готовый ударится в панику и все же разбудить Старшего.

- … повтори-ка. – госпожа Мэй замирает на месте и хмурится, глядя на него в упор.

- Мы видим друг друга в первый и последний раз?

- Нет, ту часть про то, что тут нас нет. Хотя… постой, я поняла. – какую-то долю секунду она колеблется, потом – кивает, видимо приняв решение. Делает мягкий шаг вперед и протягивает свою руку, но не для рукопожатия, она разворачивает ее ладонью вниз.

- Меня зовут Мария. Мне двадцать два года и я художница. Мои картины пользуются популярностью и потому я могу позволить себе ходить по дорогим клубам и заказывать хост-боев в вип-комнаты.

- Меня зовут Бон Хва… - он подносит ее ладонь к своим губам, и она тут же – вырывает ее у него.

- Серьезно? Ты даже придумать ничего не можешь?!

- Ээ… но я не тот Бон Хва!

- Имя можно было придумать?! Хотя бы имя? Будешь – Ричард. – тычет в него пальцем девушка: - я за все тут плачу, значит будешь Ричард. Ну? – она выжидательно смотрит на него.

- Меня зовут Ричард, мне двадцать пять, я владелец сети отелей, а по вечерам для души работаю в клубе и сегодня я позабочусь о вас, Мария. – наклоняет он голову. На самом деле Бон Хва совершенно без понятия что он делает и что нужно делать дальше. Но… как-то это все у Старшего получается же! Но все равно лучше сказать правду… как говорит Старший – чем меньше врешь – тем меньше нужно запоминать кому и чего соврал. Так что сейчас он и скажет.

- Мария-нуна…

- Просто Мария. Ты же меня старше. – она уверенно и даже нагло смотрит ему в глаза. Он аж поперхнулся. Старше? Она теперь будет эксплуатировать легенду?

- Просто Мария. Насчет того поручения, что некая госпожа Мэй выдала некому Бон Хва.

- И что с ним?

- Чтобы его исполнить мне нужна бумага Ришелье.

- Что? Стой… Ришелье… тебе нужен «пропуск-вездеход»? In blanco? Это точно наглость. C'est par mon ordre et pour le bien de l'Etat que le porteur du présent a fait ce qu'il a fait?

- А? – Бон Хва остро почувствовал свою ущербность, когда Мэй перешла на французский так легко, словно она в Париже родилась и выросла.