Скуф. Маг на отдыхе 2

Так вот.

Рыба, картошечка, лук, морковка, ну и обугленное полено на время варки для привкуса дымка. Запахи стояли на всю округу. И потому я ни разу не удивился, когда увидел шесть пар голодных глаз по ту сторону забора.

— Ну заходите! Чего вы там встали, как бедные родственники⁈

Девки, по всей видимости, только-только проснулись, порыскали в своём холодильнике и впали в уныние. Тут-то голод и погнал альтушек к людям.

— Очень вкусно пахнет, — парламентёром сегодня выбрали Смерть, как самую няшную, с точки зрения выклянчивания еды. Даже самое чёрствое сердце ёкнет от желания её накормить. — Можно нам сегодня с вами поужинать?

— Ну, конечно, можно! — от такой милоты я чуть было не заржал. — Тащите из гаража садовый стол и стулья. Где что лежит, вы и так знаете. Кстати, позвольте представить, баронесса Юдина.

— Анфиса, — Её Благородие отсалютовала альтушкам бокалом.

— Какой у вас маникю-ю-юр! — восхищённо протянула Дольче. — А где делаете? А есть знакомый мастер поблизости? А это вот…

Короче говоря, Чертанова моментально определила в баронессе родственную душу и присела ей на уши. Признаться, что-то общее у них действительно есть… и нет, не только сиськи. Эдакая бабья дьявольщинка. Роковушность — или роковатость? — в хорошем смысле этого слова.

Ну а, может, сработала привычка Чертановой находить себе везде союзников. И ведь нашла, спустя несколько фраз они болтали уже как закадычные подружки.

Через полчаса стол был готов.

Воодушевившийся приёмом гостей Кузьмич в скором порядке наметал на стол закусок. Грибочки, сало, черемша, свежие овощи, ну и, конечно же, его фирменные огурцы. Затем камердинер по-хамски нарубал чёрного хлеба, расставил перед всеми глубокие тарелки и водрузил на стол дымящийся казан.

— Водочки, Василий Иванович?

— Нет.

— А она ведь из морозилочки, — продолжил австрийский искуситель, искусно пользуя русские уменьшительно-ласкательные формы. — Аж потеет вся. Просит прямо-таки, мол, дерябни меня, Василий Иванович.

— Нет, сказал. Мне молодёжи пример надо показывать.

— Так мы и молодёжи плеснём по маленькой.

— Нет, говорю! Лучше морса принеси.

— Воля ваша, — сказал Кузьмич и подмигнул, мол, я вас понял, Василий Иванович, подождём, пока все уйдут.

Итак, все наконец-то уселись за стол, налили себе по полной миске горячей нажористой ухи и уже приготовились есть, но тут… тут на меня вдруг резко такая благодать снизошла, что я просто не мог ей сразу же не поделиться и не сделать кому-нибудь что-нибудь приятное.

А потому щедрым жестом я умножил расчёты Кузьмича на два и сказал:

— Группа «Альта», прошу внимания.

Все взгляды тут же обратились на меня.

— Мы с Вильгельмом Куртовичем долго думали над тем, как вас поощрить за то, как вы показали себя в последние дни, — девки заулыбались, переглядываясь. — Да, не обошлось без косяков, но в целом вы — молодцы. Горжусь. Итак! Каждый заработанный вами балл… а кстати, сколько их у вас?

— Сорок! — ни секунды не раздумывая крикнула Шестакова.

— Правда? Хм-м-м… Ну ладно. Каждый заработанный вами балл приравнивается к десяти тысячам имперских рублей.

Шама победно вскинула кулаки к небу, а остальные оживлённо зашептались.

— Тихо! — крикнул я. — Это ещё не всё! Так вот. На первый раз я решил не ограничивать вас в покупках и не принуждать выбирать что-то для дома. На первый раз вы свободны распорядиться деньгами так, как вам взбредёт в голову.

— Да-да-да-да-да, — захлопала в ладоши Дольче и подмигнула Анфисе. — Диктуйте телефончик мастера, я уже придумала, что хочу и…

— Да тихо же! — пришлось крикнуть снова. — Но и это тоже ещё не всё! Соберитесь с духом, девочки! Чтобы причинно-следственная связь между зарабатыванием баллов и превращением их в что-то полезное для жизни максимально надёжно зафиксировалась в ваших головушках, завтра мы всей толпой едем в «Имперский Базар»!

* * *

В глубине леса на старом, но ещё крепком пеньке сидел и ерошил себе шевелюру Лёха Чего. Хоровод светлячков крутился вокруг его головы, отшатываясь в сторону при особенно резком последствии его умственной деятельности.

— Кабачки… — бормотал Лёха, — вроде Кузьмич просил кабачки? Или это были кабанчики? Вроде он — австрияк, они свинятину любят… сосиски всякие… о, может, кабаносси⁈

Грустным взглядом Лёха уставился в темноту. Темнота мигнула ему в ответ круглыми жёлтыми глазами, и оттуда вылетела неясыть, усевшаяся друиду на плечо.

— Не помню я, — пожаловался ей Лёха, — пообещал сюрприз, а сам забыл. А если переспрашивать, тогда какой это сюрприз? Вроде это были кабачки…

Глава 5

«Имперский Базар».

Какая же, всё-таки, махина…

Гигантский, громадный, титанический — это всё слова. А чтобы по-настоящему донести размах этой постройки, скажу вот что: по всей парковке тут и там были разбиты зоны с бесплатными электросамокатами и платными машинками наподобие гольфкаров, вот только с огромными такими телегами для покупок вместо багажника.

Персонал в приятной сине-серой форме — несмотря на название обошлось без клюквы и традиционных народных костюмов — «игрался в тетрис», перегоняя всё это туда-сюда-обратно.

То есть смекаем.