Скуф. Маг на отдыхе 2

В крохотной подсобке, предназначенной для обеда персонала, сейчас было как никогда жарко.

— Моё имя Ольга Сергеевна Фонвизина! — в который раз топнула ногой рыжая целительница. — В моих жилах течёт кровь древнерусских князей! Да как вы вообще смеете обвинять в воровстве меня⁉

Шестакова тем временем отнеслась к ситуации гораздо легче. Она забралась с ногами на стул, взяла со стола кусочек хлеба и самозабвенно лепила шахматного коня, мурлыча себе под нос что-то на мотив «по диким степям Забайкалья…».

— Девушка, хватит орать! — в который раз крикнул в ответ охранник.

Такой же рыжий, как и сама княгиня, вот только крупнее неё раза в три, да ещё более волосатый. Жёсткой кучерявой шевелюрой на его руках можно было снимать ржавчину с металла не хуже, чем пескоструем.

— Вы продолжите отрицать очевидные вещи⁉ Духи! — охранник взял со стола и потряс флаконом. — Духи у вас в сумке откуда оказались⁉ Сами запрыгнули⁉

Сперва Фонвизина подумала, что это подруга с криминальным прошлым могла подкинуть ей в сумку этот чёртов злополучный флакон, но уже успела устыдиться этой мысли. И сейчас у неё не было ни единого сомнения в том, что их просто-напросто подставили.

— Ах ты, грёбаный урод!

— Ай-ай-ай, — покачал головой рыжий. — Кровь древнерусских князей, а как выражается… Зачем же так нервничать? Сейчас акт составим, вам по первому разу и по молодости административочку впаяют… А мне премию, — он ухмыльнулся, — за бдительность. Так что не тупите, быстрей признаетесь, быстрее окажетесь дома.

— Так! — внезапно в подсобку ввалился ещё один человек.

На руке у него висела и истошно верещала молоденькая продавец-консультант.

— Я пыталась его не пустить! — в основном верещала она. — Пыталась!

— Скуфидонский, моя фамилия! — представился мужчина и поставил девушку на пол. — Василий Иванович! Эти девушки находятся на моём попечении! В чём у вас тут дело⁉

— Воруют, — развёл руками охранник. — Плохо следите.

— Камеры в магазине есть⁉

— Камеры в магазине есть, — кивнул рыжий. — Вот только из-за скачка напряжения прошлые полчаса не записались.

— Ну, конечно же, не записались, — кивнул Скуф. — Компьютер где?

— Это не ваше…

— Компьютер где⁉ — повторил Василий Иванович и взглядом нашарил в углу старенький ноутбук. — Туда камеры пишут?

— Камеры пишут туда, но это…

— С дороги!

— Эй!

— Поди нахер с дороги, говорю!

Не больно, но очень-очень обидно этот незваный хам оттолкнул охранника в сторону и добрался до ноутбука. Охранник в свою очередь уже, было дело, схватился за дубинку, но тут вдруг резко передумал.

— Да пожалуйста, — сказал он. — Проверяйте, что хотите.

А Скуф тем временем уже разобрался с системой видеонаблюдения и нашёл папку, в которой хранились последние записи. И действительно, последние полчаса времени как будто бы бесследно испарились.

Тогда он достал телефон и начал кому-то звонить.

— Алло, Ирин, — сказал он в трубку. — Привет. А можно ещё раз Тамерлана попользовать? Ага. Ага. Ну вот и чудно, что вы кофе пьёте. Так вот. Скажи, а я могу самостоятельно «халяву» распылять? Ага. Ага. Да удалил кой-чего случайно, надо бы восстановить срочно. Ага. Ага. Понял, спасибо.

С тем Василий Иванович сбросил звонок, быстренько распаковал сброшенный сестрой файл, наладил раздачу и подключил рабочий компьютер рыжего охранника к сети «халява».

— Эй! — крикнул тот, подглядывая за всеми этими манипуляциями через плечо. — Эй, что вы делаете⁉

А в папке тем временем сами собой начали появляться удалённые файлы.

— Ну что, смотреть будем? — уточнил Скуф у рыжего. — Или тебе сразу лицо ломать?

— Я не… Я не… Я не…

— Понятно, — вздохнул Василий Иванович и снова набрал сестре. — Ирин, а теперь отключите камеры по-настоящему, ладно? Неее-е-е-е, мне пары минут хватит.

— Что вы… Что вы, — продолжал блеять охранник. — Что вы собираетесь делать⁉

— Сейчас узнаешь. Ваше Сиятельство, как оскорблённой стороне предлагаю вам нанести первый удар самостоятельно.

— С удовольствием, Василий Иванович.

— Шама?

— Э-э-э, — махнула рукой Шестакова. — Я лучше конягу долеплю…

* * *

Будто памятник человеческой глупости, полицейские поставили обездвиженного дедушку-девианта прямо посередь камеры предварительного заключения.

— Ну, — один из них похлопал извращугу по плечу. — Отдыхай.

А вот второй не сказал ничего. Как зовут первого — плевать и неинтересно, вряд ли ему когда-либо ещё раз предстоит засветиться в этой истории. А вот второй… второго звали Тихоном. Бледный и задумчивый, он, кажется, вообще не реагировал ни на какие внешние раздражители.

— Да что с тобой такое?

— Ничего, — ответил Тихон коллеге и зачем-то повторил: — Ничего.

— Выглядишь хреново.

— Нет-нет, всё нормально. Съел, должно быть, что-то.

— Чебуреки! — щёлкнул пальцами первый. — Сто пудово они! Самого что-то крутит…

— Ты иди, — сказал ему Тихон. — А я допрошу.

Сперва его напарник замер с гримасой нихрена-не-понимания на лице, а затем вдруг дошёл до каких-то одному ему известных выводов и улыбнулся.

— Понимаю, — сказал он. — У самого руки чешутся насильника погладить. Допроси. Только это… допрашивай не шибко сильно, ладно? Не хватало потом ещё побои снимать.