Скуф. Маг на отдыхе 2

— Ничего странного не происходило в последнее время?

— Ничего.

— А чувствуешь себя как? Никаких необычных ощущений?

— Нет.

— Не стесняйся, ведь меняться абсолютно нормально! Мне ты можешь рассказать обо всём на свете, правда.

— Да нет, Нинель Аскольдовна, — чуть подумав, ответил студент. — Ничего такого.

И так всегда…

Каждый их разговор традиционно был ни о чём.

И Ангелу бы заподозрить что-то неладное, ведь его одногруппников вызывали в кабинет к психологу только если тому была веская причина. Драка, например. Или подозрение о том, что семья студента, мягко говоря, неблагополучна. Ну или порезы на руках, сделанные в порыве юношеских страданий по желанной, но недоступной вульве.

Так вот…

Он мог бы заподозрить что-то неладное, если бы не привык к сеансам. А дело тут в том, что разговоры с психологом стали неотъемлемой частью его жизни ещё с детского сада.

И вот какой интересный момент:

Психологом в его детском саду была именно Нинель Аскольдовна Белич. А потом и в школе — тоже она. Какая-то череда совпадений, — спойлер: нет, — вела их по жизни рука об руку. Нинель Аскольдовне всегда предлагали лучшую работу именно там, куда переводился Ангел.

И всю дорогу Нинель Аскольдовна спрашивала его об одном и том же:

— Давай поговорим о твоих снах.

— Давайте, — соглашался уже привычный Ангел, который специально для этого вёл подробный дневник. — Позавчера снились черепашата на пляже. Смешные такие, милашные. Бежали по песку в сторону моря…

— … а птицы их расклёвывали? — с надеждой уточнила Нина Аскольдовна. — Быть может, какие-нибудь зловещие чёрные вороны? Или стервятники? И так прям, чтобы… ну… понимаешь, наверное? Клювом тыц и панцирь вдребезги? И кровища вокруг?

— Не-е-е-ет, — улыбнулся Ангел. — Никаких птиц там не было. Никто черепашат не обижал. Всё с ними хорошо было.

Психологиня еле заметно поморщилась.

— Допустим, — сказала она.

— А вчера снилось, будто я сын дровосека и мы с отцом живём в лесу. И вот он рубит какую-то здоро-о-о-о-овую такую сосну, весь потный и взлохмаченный, а я подхожу к нему и говорю: «Папа, я хочу поступить в балетную школу»…

— Так, — снова заинтересовалась Нинель Аскольдовна и что-то по-быстрому начеркала у себя в блокноте. — А как выглядел твой… отец?

— Да как обычно.

— Быть может, ты заметил в его облике что-то странное? Например, рога?

— Рога? — от такого вопроса Ангел нахмурился и привстал с кушетки.

— Согласно соннику Фрейдова-Юнгова рога на голове отца трактуются нашим подсознанием, как… ну ладно-ладно! Это неважно! Это всё мои профессиональные заморочки. Расскажи лучше, что было потом.

— Потом папа покрутил пальцем у виска, — Ангел лёг обратно, — отвернулся и продолжил рубить дерево.

— А ты? — в глазах психологини вспыхнула надежда. — Что сделал ты? Ты взбунтовался? Ты решился перечить ему и настаивать на своём?

— Нет, — вздохнул Ангел. — Просто взял ещё один топор и…

— Ну! — чуть не взвизгнула от счастья психологиня.

— … и начал ему помогать.

— Ах, — явно расстроилась Нинель Аскольдовна.

А счастье ведь было так близко! Скажи Ангел, что всадил топор отцу в спину и у неё появилась бы хоть какая-то зацепка. Хоть какая-то надежда в том, что она не ошиблась. В том, что все они не ошиблись.

— Ну а сегодня так вообще очень интересный сон был, — продолжил Ангел.

— Так-так.

— Меня во сне разбил сонный паралич, представляете? То есть… мне снилось, что я ложусь спать, засыпаю и в этот момент началось.

— Что началось? — уточнила Нинель Аскольдовна.

— Ну как? Как обычно. Лежу, мычу, пошевелиться не могу.

— Угу. А может быть… Может быть, ты при этом почувствовал рядом чьё-то присутствие?

— Чьё?

— Не знаю. Просто обычно люди, которые пережили сонный паралич, рассказывают о чём-то подобном. Как будто бы рядом с ними кто-то был. Какая-то злая сущность. Какая-то… потусторонняя? — аккуратно подобрала слово Нинель Аскольдовна.

— Да нет, — пожал плечами Ангел. — Ничего такого.

— Хм-м-м… понятно.

На это разбор сновидений подошёл к концу. И как всегда безрезультатно.

— Ну что? Давай смотреть картинки?

— Давайте.

В кляксах, которые традиционно рассматривал Ангел, только человек с напрочь атрофированным воображением мог не углядеть клыкастые и зубастые демонические рожи. Однако конкретно у него это получалось раз за разом.

— Это бабочка, — прищурившись, отвечал Ангел. — А вот это щенок с бантом на шее.

Сраная бабочка, — каждый раз думала про себя Нинель Аскольдовна. — Грёбаный щенок с грёбаным бантом, — а затем переходила к моделированию ситуаций. Ну а поскольку выдумка психологини была не безгранична, то градус безумия этих ситуаций со временем всё повышался и повышался.

— Представь, что понравившаяся тебе девушка позвала тебя на вечеринку, — закусив ручку и покачивая ногой, на ходу выдумывала Нина Аскольдовна. — В обозначенное время ты пришёл в обозначенное место, и тут оказалось, что всё это вечеринка-розыгрыш.

— Розыгрыш? — уточнил Ангел. — А весёлый?