Скуф. Маг на отдыхе 4

И почти тут же за его спиной, будто вмазанный эйфоретиками питон, ожил садовый шланг. И так он удачно ожил, что нарочно не придумаешь! По широкой амплитуде, да с ускорением, железный набалдашник заехал одному из бандюков прямо промеж ног.

«Жить будет, — подумал Кузьмич, — любить не сможет».

Кажется, в этом противостоянии Вильгельм Куртович нанёс первый удар. И вот теперь, когда нападающие отстали уже не на десять, а на все двадцать секунд, самое время подумать, почему так вышло.

К чёрту розовые очки и ложные надежды, надо мыслить со стороны трезвой логики.

Итак:

Люди, которые залезли во двор к Василию Ивановичу, — явно его враги. Это факт. А враги у Василия Ивановича под стать его фигуре; ну явно не грабители-любители. Явно не потешные оболтусы, с которыми можно справиться при помощи садового инвентаря.

В последний раз, вон, вообще на гандамах разбираться приехали!

Так что как минимум, нож в руке одного из них уже должен был быть пущен в ход. Ведь, судя по форме, игрушка явно что метательная, а не для нарезки колбасы, и будь у них цель убивать, то этот нож уже торчал бы промеж лопаток Вильгельма Куртовича.

«И это как минимум! — напомнил себе Кузьмич. — А как максимум, нападающие просто обязаны быть одарёнными!»

И почему они в таком случае до сих пор просто не пришибли его какой-нибудь техникой⁈ Почему они прячут лица⁈ Почему молчат, как рыбы⁈

Да хрен его знает!

Но вывод напрашивается сам собой: либо негодяи пришли с тем, чтобы похитить Кузьмича, либо оглушить его, либо же подстроить несчастный случай. Судя по «осторожному» поведению, кровь и разрушения им явно ни к чему. Они хотят всё сделать тихо.

А значит, шанс есть.

Призрачный, но всё же есть.

— Эть! — мимоходом Кузьмич вдарил по кнопке включения автополива.

Шлангом он пользовался только во время сильной засухи, если нужно было напоить деревца по периметру участка, ну а весь остальной газон поливался именно так.

— У-у-у-у! — оглянулся он на чёртовых ниндзей и погрозил им кулаком.

Не то чтобы бандиты испугались намокнуть, но внезапные брызги со всех сторон их явно дезориентировали. И это, блин, отлично!

— Экх, — Кузьмич схватился за свою лопату и: — У-у-У-у-УХ! — будто копьё, метнул её в преследователей.

Голову никому не снёс, но ранил. Ребята явно не ожидали, что полотно из утлой нержавейки окажется заточено похлеще катаны, и недооценили опасность. Теперь расплачивались — один из гадов зажимал рукой плечо.

Из-под пальцев сочилась кровь.

— Так тебе, сука, — выдохнул Кузьмич и рванул к крыльцу.

В подробности он никогда не вдавался, но весь дом должен быть буквально напичкан охранными артефактами. Ирина Ивановна лично занималась безопасностью, а в её квалификации сомневаться не приходилось. Чердак Скуфидонского, так тот вообще чуть ли не самое безопасное место в Империи.

Так что как только эти черти подойдут к двери… как только они посмеют взяться за ручку, их сразу же ждёт неминуемая гибель. Точно! Заморозятся они, испепелятся или превратятся в жаб… да кому какая разница⁈

— Фу-у-ух, — Кузьмич захлопнул за собой дверь, закрыл замок, задвинул засов, защёлкнул щеколду и ещё на всякий случай спиной навалился. — Фу-у-у-у-ух…

Безопасность, ну наконец-то!

Телефон.

Теперь срочно нужен телефон. Нужно как можно скорее предупредить Василия Ивановича о том, что на дом напали, ведь…

— Бах! — дрогнула от удара дверь за спиной.

— Какого… какого чёрта⁈

— Бах! — и снова. Бах! Артефакты не сработали. Максимально далёкий от магии, Кузьмич не понимал, почему и как такое вообще возможно, но доверял собственным глазам, ушам и спине, в которую снова: — Бах! — прилетело с такой силой, что дверь вот-вот сорвётся с петель.

Кузьмич был не в курсе. Чтобы артефакты сработали, их надо было активировать. Ирина этого не сделала, потому что дома оставался Тамерлан. А Тамерлан… Потому что спешил к Ирине.

— Твою-то мать…

Некогда звонить! Нужно оборонять дом! И пусть у Кузьмича нет магической силы, но у него есть мозги и выдумка, а значит, противостояние продолжается!

Бегом, первым делом Вильгельм Куртович ломанулся к щиткам и обесточил систему пожаротушения — как бы он ни гордился своей предусмотрительностью, сейчас её надлежало вырубить.

От щитков и сразу же на кухню. Кузьмич схватил электрический чайник, выплеснул из него всю воду, наскоро просушил внутренности бумажным полотенцем, затем схватил бутылку подсолнечного масла, влил всё её содержимое в чайник и воткнул его греться.

Далее поставил на плиту тоненькую блинную сковородку и зажёг газ.

На максимум, да погорячее!

— Бах! — тем временем петли и впрямь начали отставать и дверь заходила ходуном. — Бах! Бах! Бах!

Но не время для паники! У Кузьмича был какой-то план, и он ему следовал. И по плану сейчас нужно было бежать к полке с крупами. Вильгельм Куртович раззявил дверцы, взял две пачки цельного гороха — одну из которых сунул в карман — и пачку соли. Соль камердинер сразу же высыпал на уже изрядно раскалившуюся сковороду…

— Щёлк! — это поспел чайник.

— Себя бы только не подпалить, — пробубнил себе под нос Кузьмич и приступил к последней фазе диверсии.