Скугга-Бальдур

Рябинка рисует на снежном насте хрупкую тень, воздух скользит меж ее оголенных ветвей, на одной из них одиноко торчит незамеченная в прошлом году птицами засохшая гроздь. Вверх по склону, осторожно ступая, поднимается Фридрик. На руках у него покоится женское тело. В глубине рощицы виднеется свежевырытая могила, у края ее — открытый гроб. Фридрик подходит к гробу и укладывает в него тело. Затем спешит обратно к дому, а месяц остается здесь и видит: Хавдис, или Абба, хорошо убрана в свой последний путь. На ней праздничная одежда, и все в ее костюме исполнено добротно: на голове ее шапочка с длинной, окольцованной серебром кисточкой, на шее — шелковый фиолетовый бант, жакетка из английского сукна, а под жакеткой виднеется расшитая золотом кайма корсажа, передник из цветастого дамаста, а на отлитых из серебра пуговицах виднеется искусно выписанная буква «А»; юбка по подолу украшена бархатными лентами с вышивкой, на ногах — черные чулки, красные носочки и отделанные белой прошивкой башмачки из окрашенной вереском телячьей кожи; на руках — черные рукавички с вывязанными на тыльной стороне четырехцветными розами.

Эти дорогие одежки Абба купила себе сама, на свои собственные деньги, которые она заработала, помогая по тому необычному хозяйству, какое велось в Брехке. Во-первых, это был сбор трав, а во-вторых — изготовление маленьких книжек об исландской флоре «с пятьюдесятью семью образцами, подлинными и засушенными», как написали о них в «Illustrierte Zeitung». Такие книжечки молодые люди романтического склада дарили своим невестам, и потому последние страницы в книжках оставлялись пустыми — на них юноши писали дамам своего сердца красивые стихи.

Фридрик опускается перед гробом на колени, в руках у него — другого сорта книга. Она распухла, как старый псалтырь, а кое-где между страницами из нее торчат перья. Это — птичья книга Аббы, в нее она со страстью и усердием собирала птичьи перья. Абба вклеивала их в книгу, а Фридрик с ее слов подписывал, от какой птицы было перо, от самца или самки, а также название местности, где перо было найдено. Он частенько задавался вопросом, откуда у Аббы могли взяться все эти познания о птицах, но добиться от нее ответа было невозможно, а когда он попытался образовать ее в естественных науках, она вежливо поблагодарила, сказав, что интересуется только птицами.

На титульном листе она написала сама:

«ПтЦы Мира — АббА из БреКи».

Фридрик кладет книгу на грудь Аббы, а поверх книги крест-накрест укладывает ее руки. Невзначай он сжимает их крепче, чем намеревался, и чувствует через шерсть рукавички маленькие пальцы. Тогда ему становится немного легче, ведь эти руки утешали его после смерти родителей.

Он целует ее в лоб.

И закрывает гроб крышкой.

Фридрик засыпает могилу. Снимает с головы шерстяную кепку и, аккуратно сложив ее, засовывает в карман тужурки. Стягивает с рук перчатки и зажимает их под мышкой.

Он опускается на колени.

Склоняет голову на грудь.

Горестно вздыхает.

Чуть приподняв голову, он смотрит в землю, туда, где, как ему кажется, должно быть лицо Аббы, и читает для нее два стихотворения. Первое — оптимистичное, маленький стишок о птицах, написанный им самим:

Летняя пташка пела
солнечным светлым днем:
«Издалека я летела
долгим воздушным путем —
на свидание с милым другом…»
Пела пташка о рощице любой.

Второе стихотворение было началом забытой баллады. В ней говорилось о равенстве, что суждено под конец всем живым существам — и никакой мировой революции для того не надо:

Сыплется земля,
стареет все и тлеет.
Плоть есть прах —
во что бы ни одели.

Фридрик поднимается с колен, надевает кепку и достает из кармана крохотную флейту из овечьей кости. Он наигрывает сочиненье Франца Шуберта «На смерть соловья» и так соединяет воедино два стихотворных отрывка.

Глаза его наполняются слезами. Слезы катятся вниз по щекам, но высыхают на полдороге — на улице холодно. И Фридрик прощается с Аббой теми же словами, какими она простилась с ним:

— Абба-ибо!

* * *

На западе меж горных вершин поблескивает вселенная — там горят три звездочки из созвездия Лебедя.

Долину накрыли тяжелые облака.

Снегопад зарядил до завтрашнего утра.

Небо чистое, а рассвет — самый сумрачный, какой только бывает зимой. Едва заметный в проеме слегка приоткрытой двери Фридрик Б. Фридйоунссон курит трубку, набитую чуть подмоченным опием табаком. Что-то касается его ног, это пожаловал домой самый старый во всей Скандинавии кот — Маленький Фридрик. Он замерз после своего кошачьего Winterreise[5] и хочет, чтоб его впустили в дом. Хозяин Брехки впускает своего тезку.