Скульптор

— Товарищ председатель Совета… —

— Тамбовский волк вам товарищ, генерал Свиридов. У нас было преимущество: корабли и технологии с Венеры, а также знания о том, как устроены их создатели, знания, позволившие нам лучше понимать смысл некоторых технологий. Да, некоторое время мы владели уникальной технологией практического применения пузыря Алькубьерре и даже успели разработать на её основе несколько устройств, весьма полезных для нашей безопасности. Но вам ли не знать, что эта технология уже лет тридцать как не уникальна.

— Я понимаю. Но, товарищ…

— Дослушайте! — Добронравов слегка повысил голос, и генерал, хорошо знающий характер и манеры председателя, немедленно замолчал. Спорить с почти разгневавшимся Добронравовым можно было, только имея стопроцентные доказательства, что Вячеслав Артемьевич не прав. Таких доказательств у Свиридова не было. — Наши дорогие «друзья», каждому из которых вцепиться нам в глотку мешает только временная несоразмерность зубов и глотки, сейчас находятся ровно в той же точке, что и мы. Кто-то строит огромный корабль, который отправится к Центавре, кто-то уповает на орбитальную группировку телескопов… Все понимают, что тот, кто первым найдёт Змеев или хотя бы их основную планету, сможет диктовать остальному человечеству всё, что захочет. Вплоть до цвета исподнего, в котором следует спать по понедельникам. Не факт, конечно, что будет. Но это не так уж и важно. Так вот. Я уверен, что отправляться в путешествие к Центавре или какой-либо ещё звезде при наших нынешних жалких 200 км\с — бездарная трата ресурсов. Тем более, не имея никаких реальных шансов на то, что полёт не окажется бессмысленным.

Добронравов сделал паузу, словно ожидал, что собеседник предложит что-нибудь полезное. Но генерал молчал, лишь нервно постукивая пальцами по столу. Тогда Вячеслав Артемьевич недовольно нахмурился, но всё-таки закончил мысль.

— Но ещё сильнее я уверен в том, что за всё это время хотя бы один учёный да высказал предположение, минимально близкое к истине. Поднимите архивы, перелопатьте научные работы, проведите ревизию всех идей… Найдите ту ниточку, потянув за которую, мы распутаем этот клубок.

Год 2089, август. Особая научная станция, Урал

Уральская особая научная станция, спрятавшаяся в густых лесах между средним течением Оби и хребтами Северного Урала, имела неофициальное название Террариум; сотрудники же её, преимущественно специализирующиеся на космологии, астрофизике, физике элементарных частиц и базовой научной подготовке космонавтов, логично именовались «ящерками». Причём прозвания эти изначально не были связаны ни со сказками Бажова, ни с зелёно-коричневыми обитательницами окрестных лесов.

Появились они первым же переменчивым и, что греха таить, не особо тёплым уральским летом, когда один из сотрудников, выходец из солнечной Монголии, печально сказал, что иногда начинает понимать ящериц, частенько греющихся на камнях. Так и повелось. Тем более что каждый обитатель научной станции рано или поздно научался ценить каждую полученную порцию солнечного света.

Не были исключением и двое молодых людей, прогуливающихся по станционному парку. Несмотря на крайне серьёзный разговор, идущий между ними, то и дело собеседники прерывались, подставляя лицо солнечным лучам, пробивающимся сквозь широкие листья модифицированных берёз и рябин. И, хоть августовское Солнце и не давало уже жара, как такового, парочка бессознательно выбирала самые освещённые участки аллеи.

— И всё-таки я не понимаю: почему все решили, что на «Объект 1» кто-то напал?

Арина недовольно притопнула по воздуху ножкой, обутой в изящные грави-туфельки. Эту пару обуви она, астрофизик, в равной степени любящая и комфорт и красоту, сконструировала сама. В последний год, когда общая одержимость Великой Гонкой достигла каких-то неприличных размеров, достать приличные вещи, не покрытые разнообразной около-космической символикой, стало практически невозможно.

Арина любила космос, жила им и дышала, но, при виде комбинезонов «под змея», с обильно украшенной искусственным мехом спиной, не могла сдержаться от гомерического хохота. Тем более, большая часть этих вещей была сконструирована так паршиво, что даже её, обладательницу фигуры «фарфоровая статуэтка», превращала в уродливое подобие того самого Змея, изрядно раздавшееся вширь. Приходилось изворачиваться самой.

— Потому, что Леонов увидел, как… — Высокий шатен в форме лейтенанта космического флота Объединённых Социалистических Республик удивлённо взглянул на свою спутницу. До этого момента он не мог даже заподозрить её в непонимании таких базовых вещей.