Скульптор (СИ)

— Кузнецову крупно повезло, что Вячеслав Артемьевич куда гуманнее предшественников. Вернее, может позволить себе быть гуманнее, чем предшественники. — Власов наконец окончательно присоединился к разговору, свернув проекцию, заполненную длинными и малопонятными пилотам формулами. — Я сам Иванковского толком и не застал, а вот наставник рассказывал, как сильно прежний председатель не любил разгильдяйство такого рода. Валентин бы не только за панель управления больше не сел — даже пассажиром бы на гражданский рейс не попал.

— Ну так время другое. Спокойное. — Костя ехидно пробормотал что-то вроде «угу-угу», и Муха поправился. — Ну, не совсем, но уж точно спокойнее, чем пятидесятые и Неслучившаяся Война. Иванковский же тогда матобеспечением оборонного сектора заведовал, должен был насмотреться на раздолбаев и их жизне… — Мухаммед осёкся, сообразив, что спорит с безмерно уважаемым им старшим товарищем, но всё же, после паузы, тихо закончил, — …деятельность.

— Насмотрелся, но личные счёты к разгильдяям у него ещё до Неслучившейся возникли. Костя, вам старшие товарищи в космическом университете не рассказывали о том, почему в вузовской столовой запрещены любые морепродукты и даже рыба не в почёте?

Изрядно удивлённый Костя покачал головой.

— Удивительно. Ну да ладно. — Власов поправил сползшую с плеча лямку комбинезона — на сей раз, разнообразия ради, серого, — и вытянул скрещенные ноги, откинувшись на спинку кресла. — В начале сороковых основным вектором для естественных наук был поиск разумной жизни на Земле.

Юрий Валерьевич прервался, сообразив, что для того, чем занимались тогда многие биологи ОСР, нужно подобрать какое-то другое описание, и Костя не выдержал:

— Что, до такой степени в человечестве разочаровались?

— Согласитесь, у них были причины. — Власов ехидно усмехнулся. — На самом деле, нечеловеческий разум искали тогда с вполне конкретной целью: кто-то предположил, что, коль уж имеющие четыре конечности обитатели суши не могут до конца понять Змеев, возможно, это удастся обитателям водной стихии. Дельфинам или же осьминогам. Ленинградские учёные занимались осьминогами, курировал исследования как раз таки Иванковский, он тогда года три как получил право собственные проекты вести. До того, что у любых земных организмов со Змеями будет исчезающе мало общих черт, обе группы додумались быстро. Но ленинградцы, не помню уже, кто старшим в группе был, предположили, что осьминогам можно легко устроить принудительную эволюцию — достаточно лишь изменить самкам ген, отвечающий за потерю аппетита после спаивания, ну и добавить какие-то системы привязанности к потомству вроде тех, что есть у животных. А это, как понимаете, готовая раса подводных помощников, легко работающих на больших глубинах. Иванковский заинтересовался, выбил разрешение продолжать работу и несколько лет только ими и занимался, даже, говорят, частные уроки генетики и биоинформатики брал. Чуть ли не ассистировал. И вот, какое-то из поколений осьминогов наконец показало хороший прогресс относительно диких сородичей. Результаты работы должны были показать на конференции, проходившей, Костя, как раз-таки в нашем с вами университете. — Власов задумчиво сжал между большим и указательным пальцами неровный край уха. — Доклад был крайне неуспешен — подопытный «кролик» не демонстрировал ни одного из приобретённых умений и в целом был отвратительно похож на своих диких сородичей. Исследователей ещё более-менее поняли: кто из нас не загорался, увлечённый перспективной идеей? Там и в пищевой институт пойдёшь избушкам-на-курьих-ножках корм подбирать. А вот Иванковскому досталось: чуть ли не в намеренной растрате денег и времени обвинили. К счастью, разбирательство отложили на следующий день. В тот же вечер в честь открытия конференции устроили торжественный ужин, одним из главных блюд на котором должен был стать огромный фаршированный осьминог. Иванковский и исследователи сначала не собирались появляться на людях, после такого-то позора, но в последний момент передумали. И, как вы думаете, кого они увидели в центре стола?

Выдержав буквально гоголевскую паузу, Юрий Валерьевич с выражением продолжил:

— Осьминога, точь в точь похожего на того, который так бездарно выступил днём на конференции. Потом были ДНК-тесты, долгое разбирательство, в итоге выяснили, что по кошмарному стечению обстоятельств во дворе университета одновременно стояли два резервуара с осьминогами: с обычным, съедобным, и с обученным, этически несъедобным. Выяснить, имело место разгильдяйство грузчиков или намеренное вредительство, так и не удалось. А некоторые участники того ужина узнали, каково это, когда твоя еда умнее тебя. Ибо к приходу учёных их подопечный уже лишился нескольких щупалец.

— Но они ведь закончили эксперимент? У меня как-то была девчонка, учившаяся на морского биолога, рассказывала, что их специально учат взаимодействовать с особо умными осьминогами.