Скульпторша

Вздохнув, Роз включила магнитолу и поставила кассету с записями Паваротти. «Плохой выбор», — пронеслось у нее в голове. В салоне зазвучала песня «Никто не спит», неся с собой воспоминания о том лете, которое она с удовольствием бы позабыла. Странно, как только одна мелодия может вызвать в памяти столько всего. Правда, дорога к разводу была проложена скорее через телевизор, а Паваротти возникал только в начале и конце каждой ссоры. Роз могла перечислить все основные моменты каждого футбольного матча первенства за мировой кубок. Тем летом у них была самая настоящая война с небольшими перерывами. Как было бы здорово, если бы все закончилось именно тогда. Но нет же, она предпочла продолжать их отношения и дальше, пока все не закончилось ужасно.

В доме под номером 24, справа от бывшего владения Роберта Мартина, у окна отодвинулась тюль. Это не могло ускользнуть от зоркого глаза журналистки. Может быть, стоит подождать, и ей повезет? А вдруг тюль вот так же отодвигалась и в тот памятный день, когда Олив взяла в руки топор? Между домами имелось небольшое пространство, которое занимали гаражи, но все равно жители коттеджа номер 24 могли что-то слышать. Потянулась к топору Олив Мартин, крошка наша, — и в крови лежит мамаша… Эти надоедливые слова снова завертелись у нее в голове, как часто случалось в последние дни.

Роз смотрела на дом Мартина, но уголком глаза продолжала наблюдать за окном, в котором шевелилась тюль. Она снова задвигалась, видимо, прижимаемая чьей-то рукой, и внезапно Роз почувствовала раздражение к неизвестной особе, которая так бесстыдно сейчас шпионила за ней. Видимо, этому человеку больше было нечего делать, как столько времени смотреть за журналисткой. Интересно, что за любопытная старая вешалка обитала в этом доме. Наверное, это выжившая из ума старая дева, которая только и живет тем, что подсматривает за жизнью других. Или тоскующая домохозяйка, которой нужно найти повод для сплетен? Но тут что-то словно щелкнуло в голове Роз, переключилось, как переводятся стрелки на железнодорожном полотне. Ну конечно же, именно такая любопытная личность ей и была нужна! Почему только она не сообразила сразу? Да, надо побеспокоиться о собственном состоянии рассудка. Роз так долго пребывала в состоянии апатии, что, кроме футбольных матчей, не реагировала уже больше ни на что.

* * *

Дверь открыл невысокий сморщенный хрупкий старичок с прозрачной кожей и сутулой фигурой.

— Проходите, проходите, — гостеприимно предложил он, подталкивая Роз вглубь коридора. — Я слышал ваш разговор с миссис Блэр. Она не станет с вами беседовать. Но я могу вас успокоить: вы ничего не потеряли. Она совсем не знала ту семью, и даже не разу не поговорила со стариной Бобом, насколько мне известно. Что я могу о ней сказать? Наглая женщина. Впрочем, это типично сейчас почти для всей молодежи. Все они хотят получать побольше, ничего при этом не делая.

Он продолжал что-то бормотать, ведя Роз в гостиную.

— Ей не нравится жизнь в бассейне для золотых рыбок, но только она забывает о том, что этот дом они приобрели за бесценок. Тед и Дороти Кларк быстро продали свой дом, потому что не смогли здесь больше оставаться. Что я могу еще добавить? Неблагодарная девочка. А представьте себе, каково все это нам, тем, кто прожил здесь всю свою жизнь. Нам никто никаких выгодных сделок не предлагает. Приходится мириться с тем, что имеем. Разве я не прав? Да вы присаживайтесь, пожалуйста. Присаживайтесь.

— Благодарю вас.

— Вы говорили, что работаете вместе с мистером Крю. Так они уже нашли ребенка?

Взгляд его чистый голубых глаз сразу сбил Роз с толку.

— Я работаю с ним в другой области, — судорожно придумывала ответы на неожиданные вопросы журналистка. — Поэтому не могу сейчас точно сказать, на какой стадии у него находится именно это дело. Я провожу расследование в связи с делом Олив. А вы знали, что мистер Крю до сих пор представляет ее интересы?

— А что тут можно представлять? — Его глаза уставились куда-то в пустоту. — Бедняжка Эмбер. Они не должны были заставлять ее отказываться. Я всегда говорил, что у них начнутся неприятности.

Роз не шевелилась и разглядывала старый ковер.

— Никто меня, конечно, не слушал, — сердито пробурчал старик. — Ты даешь им дельный совет, а они тебе говорят, чтобы ты не лез не в свои дела. Что я могу добавить? Я-то знал, к чему это все приведет. — И он обиженно замолчал.

— Вы говорили о ребенке, — наконец, осмелилась Роз.

Он удивленно посмотрел на гостью.

— Но если бы они его нашли, вы бы знали об этом. «Значит, это мальчик», — сообразила Роз.

— Ну, да, разумеется.

— Боб, конечно, старался, но тут существуют свои правила. Им пришлось только подписать бумаги. Можно подумать, что все будет по-другому, когда речь пошла о деньгах, но такие, как мы, с правительством тягаться не могут. Что я еще могу добавить? Все они воры.