Скупые звездыКонстантинМзареулов

— Мы идем по этой дороге, дорогой Эдди. Мой старший сын придумал очень хорошую оснастку для своего корабля, моя старшая дочь изучает историю нашего народа, мой младший сын придумывает справедливые законы, а младшая дочь научилась варить лечебные снадобья.

Мысленно порадовавшись за друзей, Эдуард едва не уснул, замотал головой и попросил у Колы горячий травяной отвар. Она послушно наполнила чашку ароматным напитком, без вопросов положила сколько нужно сахару. Потом посоветовала попробовать бодрящее желе с молотыми орехами. Отведав этих тонизаторов, Эдуард с удивлением обнаружил, что голова немного прояснилась, зрение стало почти четким и вообще пора в постель. Однако разговор требовал продолжения, поскольку в дискуссию включился Туам.

— Наши мастера кое-чему научились, — нервно подергивая усом, сообщил старший сын патриарха. — Мы умеем отливать пушки и стволы для мушкетов. Но мы не умеем делать ружья, даже отдаленно похожие на ваши. А уж патроны к вашим ружьям — это вовсе немыслимое дело. Слишком тонкая работа.

— Перестаньте думать об оружии, — устало посоветовал Эдуард. — Лучше научитесь делать хотя бы самые простые паровые машины, станки для обработки металла и дерева. Поверьте, через полвека ваша жизнь станет во много раз лучше, ваш народ будет доволен и сыт.

— И все равно мы не скоро научимся делать отличные товары, которые получаются у вас, — пожаловался Глом. — Почему земляне привозят так мало полезных вещей?

— Хочешь, я привезу миллион комплектов отличной посуды? — Эдуард начал злиться. — Через пару дней твоя фабрика разорится. Никто не станет покупать дорогие глиняные миски, если на каждом углу почти даром продаются тонкие красивые небьющиеся тарелки Небесных Гостей. Хочешь?

Сразу несколько теолийцев заворчали, готовясь возразить, однако не успели озвучить свои мудрые мысли. Душный воздух трапезной завибрировал от мерзкого визга — снаружи кто-то истерично дул в изогнутый рог, возвещая тревогу.

Мужчины молниеносно повскакивали из-за стола и — не без толкотни в дверях — убежали сражаться. Корунд тоже шагнул к выходу, проверяя координацию движений. Безусловно, пьян он был от души, но прочно держался на ногах. Удовлетворенно крякнув — очень уж хотелось подраться, — он похлопал по карманам расстегнутой куртки. Прибор ночного зрения оказался на месте — не пропил, стало быть.

Во дворе уже трещали выстрелы. Вожди наперебой выкрикивали команды, остальные защитники усадьбы орали в десятки глоток. Умножая переполох, истошно вопила скотина в сараях, рычали цепные коты. Над этим гвалтом деловито простучал издалека пулемет.

— Тубонда… все-таки напали, — с досадой резюмировала Кола. — Не ходи, там опасно.

— То, что нужно! — Выходя из комнаты, Корунд нажал сенсор выключателя и, когда свет погас, прикрикнул: — Держись подальше от окон, а лучше — ляг на пол.

В коридоре бестолково суетились бабы с детворой, старушечий голос причитал: дескать, кого-то убили, а кого-то ранили. Расталкивая домочадцев и челядь, Эдуард пробился к лестнице, ведущей на чердак. В суматошном ночном бою посреди степи первое дело — держаться выше противников.

Оба солнца закатились, долину освещали только звезды и лунный серп. Как и следовало ожидать, почти все мужчины, расхватав оружие, толпились во дворе. Лишь немногие выбежали за стену забора, подставляя себя под вражеские пули. Тубонда — или кто там устроил заварушку — залегли в сотне-другой шагов от северной ограды и беспрерывно нажимали спусковые крючки, не утруждая себя прицеливанием. Короче говоря, бестолково опустошали подствольные магазины своих винтовок. А вот среди деревьев на холме, что в трехстах метрах к северо-западу, расположились пулеметчики, очереди которых стегали по дому, кроша камень и выбивая стекла.

Первым делом Эдуард схватился не за бластер, а за видеофон. Хоть и сильно нетрезв был, но помнил, как должен поступать землянин при обострении ситуации в варварском мире. Сообщив дежурному городской комендатуры о перестрелке с применением недозволенного оружия, Корунд извлек из кобуры пистолет-лучемет, подрегулировал контраст «ночному глазу» и добавил увеличение.

Теперь пулеметное гнездо было видно вполне четко, поэтому первая же серия импульсов срезала половину расчета. Уцелевшие, само собой, увидели, откуда бьют по ним лучи, и попытались навести пулемет на чердак особняка. Не дав им возможности завершить прицеливание, Корунд непрерывным огнем уложил троих аборигенов, а затем занялся отрядом, наседавшим с севера.

Опустошив наполовину батарею бластера, Эдуард застрелил нескольких тубонда, сильно напугал остальных, и нападавшие принялись отползать. Никто не побежал — у теолийцев считалось смертельным позором показать врагу спину.