Скурфайфер

— Мда… Задала ты вопрос… — сняв шлем и откинувшись назад, облокотившись спиной на стену, я начал рассматривать потолок, пытаясь правильно подобрать слова для ответа ей. — Знаешь, если честно, я сам этого особо не понимаю, но попытаюсь объяснить тебе хоть немного. Ответ на этот вопрос пытаются найти практически все время существования человечества, и однозначного ответа до сих пор нет. Но, на мой взгляд, проблема в том, что у людей есть эмоции и желания. С одной стороны, эти две вещи несут много положительного в нашу жизнь, но, в противовес, приносят и много плохого, — я прервался, чтобы сделать глоток из выуженной с подсумка фляги, Ирала тем временем внимательно слушала. — Поэтому есть люди, которые совершенно не обращают внимания на логичность, правильность или законность своих поступков. Потому что они хотят сиюминутной выгоды за счет других людей. Вот поэтому и легче убить человека и благодаря этому получить какие-то материальные блага для себя, чем длительное время работать.

— Хм… тогда получается, что все люди потенциально опасны для своего же вида?

— Не так все просто…

— Почему?

— Потому что люди с ярко выраженными положительными эмоциями и желаниями, наоборот, стараются для нашего вида.

— Значит у вас в социуме сохраняется некое равновесие, — задумчиво проговорила Ирала. — Но как тогда определить кто помогает развитию вида, а кто просто на нем паразитирует?

— Вот тут я тебе ответ не дам, практически каждого человека нужно рассматривать индивидуально: его цели и то, каким способом он добивается этих целей, — мы оба замолчали, каждый думая о своем.

— Я поняла! — через пару минут озвучила Ирала. — Вы как программа, где каждый человек составляет часть кода. Иногда код улучшает работоспособность программы, иногда ее тормозит, но бывают случаи, когда в коде произошла ошибка и он начинает по тем или иным причинам уничтожать остальные коды или вообще перерастает в вирус. Если битый кусок кода не удалить, он со временем может начать угрожать всей программе.

— Эм… ну можно и так сказать.

— А зачем тогда ты говорил про эмоции, желание и остальное?

— Хм… пытался объяснить, как это понимаю я.

— Спасибо, — улыбнулась она мне, возвращаясь к чистке своей винтовки.

Мне оставалось только подхватить свои вещи и добраться до своей койки. Что я и проделал. Блин, обидно, когда ты начинаешь говорить о чем-то возвышенном, а тебя тыкают носом в простейшее объяснение. Так можно и комплекс неполноценности заработать. Хорошо хоть Ирала поняла примерно правильно меня, а то ведь в дебрях моих объяснений можно было и запутаться. С такой грустной мыслью я и заснул, даже не раздеваясь.

Утром мы погрузились в броню, которая должна была идти в середине колоны, но когда колона начала перестраиваться в походный порядок, наша броня, ожидая своей очереди на выезд, остановилась возле небольшой пристройки, куда мы и выскочили прикрытые от остальных тушей бронетехники. Просидев там минут сорок, стараясь не шуметь и дыша буквально через раз, услышали мат мехвода, который тормознул возле нашей пристройки и выскочил что-то проверять в технике.

Снова под прикрытием брони мы незаметно погрузились в ТБМ. Ну, почти незаметно. Наводчик, который нас заметил, просто развернул голову в противоположную сторону, делая вид, что его там что-то заинтересовало. Единственный небольшой минус был в том, что ТБМ не рассчитан на такое количество народа, поэтому ехать пришлось плотно прижавшись друг к другу. Единственные, кто от этого получал удовольствие, были Кастра с Кварцем, которые, кто бы мог подумать, оказались рядом в самом дальнем углу, прижатые к бронированной стенке остальными. Да еще и робота пришлось оставить в прицепе колонны. Конечно, жалко такой весомый аргумент, но даже Кварц признал необходимость такого риска, чтобы не потерять его.

Нет, я ошибся, малое количество места — это не небольшой минус, а ГРОМАДНЫЙ! Я мысленно костерил Асмодеоса на все возможные лады. Пять гребанных часов мы ехали в этой консерве, где каждая неровность дороги отдавалась болезненными ударами по частям тела, которые были прижаты к броне. Но вот, наконец-то, это мучение закончилось и мы остановились.

— Выгружайтесь, — донесся до нас голос водителя. — Мы в километре от лифта на шестой уровень, ближе подъехать не можем, иначе нас заметят с поста возле него, а мы, по идее, должны быть в патруле. Асмодеос просил передать, что человек наверху сам к вам подойдет, главное, чтобы поднялись на тридцать втором лифте.

— Спасибо, мужики.

— Да фигня вопрос, нам это очень хорошо оплатили.

Выбравшись из чрева ТБМ, мы сразу же начали разминать затекшие конечности. Экипаж, указав нам направление на лифт, развернул машину и на полной скорости рванул в обратном направлении, весело подпрыгивая на неровностях. Оказывается, они нас еще осторожно везли, потому что сейчас они чуть ли не переворачивались на особо крупных ухабах.

— Психи! — озвучил общее мнение Кварц, вот только что это за нотки зависти у него в голосе? Надо будет себе напоминалку сделать — за руль его не пускать, а то еще угробит нас.