Скверна

Они возненавидят его. Придут в ярость. Станут угрожать. Начнут рвать оставшиеся на их головах редкие волосы.

Ример не смог сдержать улыбку.

Вредитель

Яблоко было свежим и зеленым. Без единой морщинки. Без следов плесени. Без гнили. И сколько недель оно пролежало? Много…

Хирка нажала на кожуру, но она не поддалась. Ветви деревьев на кладбище уже совсем оголились, а она держала в руках яблоко, сорванное будто вчера.

Она положила его на подоконник. Пусть другие поступают как знают, но она не вонзит зубы в то, что отказывается умирать. Она не дура. В сказках такие вещи всегда отравлены.

Куро скреб когтями по ящику. Он спал. В последнее время он только этим и занимался. К тому же почти не ел. Как и она. Хирка опустилась на матрац и потрогала его за клюв.

– Тебе нельзя все время лежать здесь, – сказала она и задумалась, к кому обращается – к ворону или к самой себе, ведь она уже несколько дней не выходила из церкви. Слишком свежи были воспоминания о мужчине в капюшоне. О его пахнущем табаком кулаке. О силе. О голосе.

Да, она выбралась из этой ситуации в целости и сохранности. Она бывала в переделках похуже. Гораздо хуже. Но ничего не помогало. В этом бессмысленном мире она не была самой собой. Хирка чувствовала себя ужасно одинокой. Ужасно беззащитной.

Если бы Свартэльд видел ее в том переулке, он бы умер от стыда. «И ты называешь это ударом?» – спросил бы он. Хирка улыбнулась. Если она еще раз встретит того мужчину в капюшоне, она сломает ему нос локтем.

– Я знаю, что здесь все устроено по-другому, но мы должны делать, что можем, да? – Куро не шелохнулся. – У нас есть крыша над головой. Еда. Работа, за которую нам платят. Ты понимаешь, что это значит? Мы не голодаем.

Она поставила на пол перед ним сапоги.

– Посмотри на них. Посмотри на этот цвет!

Веки Куро не поднимались. Она встала и надела сапоги.

– Если ты заболеешь, я тебя никогда не прощу. Имей это в виду, цыпленок.

Слова тяжело слетали с языка. Больше не имело смысла скрывать страх. Она должна попросить отца Броуди о помощи. Он добрый. И он должен знать кого-нибудь, кто умеет обращаться с вуронами.

Хирка спустилась по лестнице с колокольни. В некоторых местах камни откололись, и ступеньки починили при помощи досок. Хирке это нравилось. Дерево и камень. Так была построена церковь. Одна из немногих правильных вещей в этом мире. Воспоминание о доме.

Теперь дом здесь.

В церкви раздались звуки шагов, и Хирка вжалась в стену. От этой привычки она никак не могла избавиться. Она покачала головой, расстроенная собственным поступком, потом открыла дверь и вышла к алтарю. Отец Броуди улыбнулся ей. Глядя на его улыбку, можно было подумать, что ему очень хочется в туалет. Лицо его раскраснелось. Он был одет в черную рубашку и брюки. Мантии не было.

– С Куро что-то не так, – сказала Хирка.

– Куро? – Он приподнял бровь. – Ах да, птица.

– Он заболел, а у меня ничего нет, и я не могу ему помочь.

– Понимаю. Понимаю.

Хирка знала, что на самом деле он не очень понимает, но все равно всегда говорит, что понимает.

– А у тебя есть? – спросила она.

– Есть что?

– То, что сможет ему помочь. – Хирка старалась скрыть страх, но, казалось, с каждым произнесенным словом он только увеличивается.

– Нет. Нет, не думаю. А что с ним?

– Он не шевелится. Не ест. Мы должны что-то сделать.

Отец Броуди кивнул. У него были голубые глаза, которые казались моложе, чем все остальное в нем.

– Могу кого-нибудь спросить. Ветеринара. Это врач для животных. Можем позвонить после того, как… В общем, я пришел за тобой, потому что скоро явится человек, который хочет с тобой поговорить.

Он произнес это так, словно это было совершенно обычное дело, но Хирку мгновенно охватило беспокойство. Кто мог хотеть поговорить с ней? Она не знала почти никого из местных, кроме Джей.

И ее мамы, Дилипы. Которая хочет, чтобы ты убралась отсюда.

Хирка кивнула. Но сначала самое важное.

– Можешь позвонить сейчас? Лекарю для животных?

Лицо отца Броуди раскраснелось еще больше. Казалось, он размышляет, не отказать ли ей, но она думала, что он не сможет даже выговорить слово «нет».

– Конечно. Конечно.

Он взял телефон и стал нажимать кнопки. Хирка прикусила нижнюю губу. Должен быть человек в этом мире, который сможет помочь. Внезапно она вспомнила того мужчину в переулке и одетую в меха даму, которая увидела ее, но прошла мимо, как будто ничего не случилось. Как будто ее это не касалось. Сцена длилась всего лишь мгновение, но во взгляде дамы явственно читалась пустота. Хирка испытала боль, когда поняла, что женщина не станет вмешиваться в происходящее и даже ничего не скажет.

Теперь Хирка поняла. Она может помочь сколь угодно многим, но когда дело коснется ее, она останется в полном одиночестве.

Имлинги опасны.

– Да, это ворон, это же ворон, Хирка? – звук собственного имени выдернул ее из воспоминаний. Отец Броуди говорил по телефону и смотрел на нее. – Либо ворон, либо даже большая ворона.

– Это ворон, – сказала Хирка.