Скверна

Он слушал, ждал звуков жизни. Умирающие звуки были красивыми, но, по правде говоря, звуки, которые еще не родились, были совершенно особенными.

Тушка начала поскрипывать. Шея изогнулась. Птица открыла клюв. Прошло немного времени, и он услышал ее мягкий голос. Ее распирало от самодовольства.

– Грааль, у меня есть новости, которые заставят тебя посвататься ко мне.

Он натянул на себя улыбку.

– Хорошо, потому что в данный момент ты – единственная, кому я доверяю, Дамайянти.

Кровь ворона

Башня Всевидящего стояла сама по себе. Раньше она всегда соединялась с залом Ритуала узким мостом, но теперь, когда не стало ни зала, ни моста, она торчала из земли, как предостережение богов. Последний бастион перед Блиндболом.

Из окон удалили желтые стекла, их собирались использовать при строительстве нового зала Совета. От башни остался черный скелет, подобный сломанному маяку на вершине скалы.

Ример знал, что если поднимется на башню, то обнаружит обломки древа, возможно, лежащие точно так же, как в ту ночь, когда он сломал его. Все было прежним. И ничто не было прежним.

Сады за стенами Эйсвальдра покрыл снег. По обе стороны тропы торчали белые цветы, застигнутые врасплох зимой. Птичья купальня, расположенная перед ним, замерзла. Сосульки сверкали как волчьи зубы.

Ример остановился. За ним шел Хлосниан. Здесь одно из лучших мест для беседы. Даже в больших помещениях Поток мог далеко разнести звук, а этот разговор не предназначался для ушей Совета.

Ример нащупал в кармане ампулу и протянул ее Хлосниану.

– Мне уже давно надо было спросить тебя об этом, но они постоянно подкидывают мне разные заботы.

Хлосниан взял ампулу, вынул пробку и понюхал.

– Значит, ты собираешься отравить их?

Римеру оставалось только рассмеяться.

– Опасность всегда есть. Но это не яд, насколько мне известно. Это чернила, которыми они пользуются во время Ритуала. После церемонии они помечают лбы подростков вот этим. Отметины стираются через пару дней.

Хлосниан понюхал ампулу и вернул Римеру.

– Ну что же, старый друг, готов поспорить, ты не знал, что этим они приглушают в них силу Потока.

Хлосниан приподнял кустистую бровь.

– Чернилами? Как… Аааа… Кровь воронов.

Ример кивнул. Теперь надо было навести Хлосниана на верный след. Говорить с ним было все равно что вести три беседы одновременно, особенно когда речь шла о чем-то важном.

– Они говорят, что это смесь трав, чернил и крови воронов. Ты знал?

Заклинатель камней ответил не сразу. Ветер подхватил красную мантию и обернул вокруг его ног.

– Кровь, Ример. Разве речь всегда не о крови? Мы живем ею. Мы умираем от нее. Она определяет, кто мы. Когда нам быть. Говорят, Поток создан из нее. Кровь земли. Она окрашивает нашу кровь. Круг замыкается.

– Ты говоришь, как авгур.

Заклинатель камней фыркнул.

– Авгуры. Что они знают о Потоке? Поток любит кровь. Ты видел это на горе Бромфьелль. Урд заставил камни открыться. Кровь ворона. Пламя камня. Кровь меняет имлингов. Она меняет тебя.

– Все меняются, Хлосниан.

– Ну да… Кто-то больше, кто-то меньше, – Хлосниан счистил снег с купальни и указал на замерзшую воду. – Взгляни вниз и скажи мне, что ты видишь то же самое, что видел до появления ее в твоей жизни.

Ример посмотрел в другую сторону. Угодить заклинателю камней наверняка несложно. И все же ноги не несли его ближе к купальне.

– Кровь – это слеповство, Ример. Я сделал так, как ты просил. Гильдия говорила о кругах воронов больше, чем за последние десять зим. Но ты не получишь определенного ответа. Сколько заклинателей, столько и мнений. Но если ты спросишь меня, то я считаю, это Всевидящий закрыл врата. Он вытянул Поток из каждого. Из мертвых и живых.

Ример криво улыбнулся:

– Всевидящий? Ты до сих пор веришь, Хлосниан?

– Вопрос в том, сомневаешься ли ты до сих пор. Ты видел древо. Ты разрушил его. Лучше бы тебе этого не делать.

Ример потерял нить разговора. Он не мог позволить Хлосниану увести беседу в сторону.

– Какое отношение ко всему этому имеет древо?

– То, что не имеет отношения к деревьям, и разговора-то не стоит.

– Хлосниан…

– Ты должен следить за тем, что я говорю! Я называю вещи своими именами. Древо не появилось само по себе. Его кто-то создал. Его создал Поток. Сила расколола горы Блиндбола. Сила проделала трещину через Равнхов до самой расселины Аллдьюпа, как говорят. Ты думаешь, такое происходит само по себе? – Хлосниан сжал ладони, чтобы согреть их. С его перчаток без пальцев посыпался снег.

Ример вздохнул:

– Ты понятия не имеешь, да?

Грудь Хлосниана раздулась, как кузнечный мех.

– Конечно нет, но ведь и все остальные тоже!

Ример спрятал улыбку. Заклинатель камней стряхнул снег с высоких цветочных стеблей рядом с собой.

– Посмотри на них, мальчик, и подумай, что вода, благодаря которой они живут, это Поток. Что было бы, если бы ты всю ее выпил одним гигантским глотком? Они бы увяли и умерли. Или наоборот! Что, если бы ты налил им больше воды, чем они в состоянии употребить? Тоже умерли бы, да? Вот что я говорю: врата умерли, потому что все, что осталось от Потока, было направлено на создание древа. Года увяли. Камни впали в спячку.