Скверная голубая кровь (ЛП)

— Потому что они социопаты-манипуляторы, — отвечает она, закрывая обложку книги и поднимая на меня взгляд. Она развалилась на мешках в «Тихом уголке», куда на самом деле все ходили целоваться до того, как библиотекари передвинули полку с новыми изданиями в твёрдых обложках и открыли угол для боковой двери. Это уже не так приватно. — Прости, я знаю, что Крид — мой близнец, но я ни хрена ему не доверяю. Я сказала ему об этом прошлой ночью. — Она приподнимается из своего положения на животе и устраивается поудобнее в блестящем белом мешке. — Он клялся вдоль и поперёк и по всему аду, что они говорят правду, только правду и ничего, кроме правды. Но дело в том, Марни, — продолжает она, заправляя прядь своих мерцающих светлых волос за ухо, — что они все являются частью этого чёртового клуба. Там всё настолько строго, что люди страдают, когда не следуют правилам. Так что, возможно, Крид лжёт тебе, или мне, или нам обоим, чтобы защитить себя. Это был бы не первый раз, когда всё так обернулось.

Она скрещивает ноги в коленях, откидываясь назад так далеко, что я могу видеть её подвязки. В прошлом году я предположила, что она надела их, чтобы произвести впечатление на возлюбленного. Теперь я почти уверена, что она носит их просто потому, что это сексуально. Они даже входят в школьный дресс-код: чулки, выданные Академией, можно носить с подвязками. Конечно, там также сказано: подвязки должны быть не видны в любое время, даже когда руки подняты, но это не мешает нам всем закатывать пояса наших юбок.

— У меня есть свои причины снова пытаться сблизиться с ними, — бормочу я, но очевидно, что я говорю чертовски загадочно, и Миранда вздыхает.

— Так я и думала. Просто… будь осторожна, ладно? Твоя месть — это прекрасно, но не позволяй ей лишить тебя природной сладости. — Она наклоняется, чтобы убрать распущенные волосы с моего лба, и улыбается.

— Я не сладкая, — отвечаю я, закатывая глаза, и она смеётся.

— Ты что, шутишь? Ты такая сладкая, что практически превратилась в сироп. — Миранда внезапно замолкает и отводит взгляд, прикусив нижнюю губу. Я поднимаю брови, потому что могу сказать, что сейчас произойдёт что-то важное. — Эй, Марни…

— Да? — я хватаю её заброшенную яой-мангу и открываю её на случайной странице. Там на всю страницу нарисованы два парня на кровати, и я думаю… Оу. Судя по следующей картинке, мне не нужно думать о том, что они делают: Я знаю. Мои щёки розовеют, пока я продолжаю листать.

— Мы с Джесси расстались. — Она выпаливает это в спешке, а затем смотрит на меня из-под светлых бровей. Я сложила два мешка друг на друга, чтобы получился стул, возвышаясь над ней на несколько дюймов. Лучше быть здесь, чем снова в своей комнате, в полном одиночестве. Последние полторы недели я умоляла Миранду остаться со мной, потому что не могу выносить тишину. Как только я ложусь, и лампочка на прикроватном столике гаснет, я начинаю вспоминать воду, наполняющую мои лёгкие.

— Подожди, это ведь не из-за меня? — спрашиваю я, и Миранда краснеет ещё ярче, чем я, посмотрев на рисунки яой. Чёрт. Теперь я чувствую себя полным дерьмом. Я знала, что мне не следовало столько раз приглашать её переночевать у меня.

— Я была нужна тебе: ты перенесла травму, — начинает она, а затем резко отводит взгляд и выдыхает, её взгляд так целенаправленно сосредоточен на экземпляре книги о морских черепахах, что я знаю, её мысли за миллион миль отсюда. Когда она оглядывается, я вижу, что она собирается сказать что-то важное, но её перебивает Крид.

— Любовь мальчиков? — спрашивает он, появляясь из ниоткуда и выхватывая мангу у меня из рук, прежде чем я успеваю его остановить. — Как бестактно. Я сказал Миранде, чтобы она не тратила своё время на чтение этих вещей: по сути, это порно в форме комикса.

— Как насчёт того, чтобы тебя трахнули? — Миранда огрызается на свою близняшку, и я поднимаю брови. — Если бы Марни волновало, что ты думаешь, она бы спросила. — Крид прищуривает свои льдисто-голубые глаза, и в них появляется эпический взгляд сверху-вниз, который под силу только паре близнецов. Пламя практически потрескивает в воздухе между ними.

Однако меня это не беспокоит, потому что единственная достойная восхищения черта Крида — это братская забота. Он бы убил за свою сестру, я знаю, что он бы это сделал.

— Извините, — бормочу я, вставая и выскальзывая из комнаты.

В итоге я натыкаюсь — в буквальном смысле — на Зака в соседнем проходе. Он действительно выглядит удивлённым, увидев меня с открытой книгой стихов в одной руке, его планшет, выданный академией, лежит на столе рядом с ним. Оу, он действительно учится. Зак ни в коем случае не лучший в классе, но с начала учебного года он поднялся с двадцати процентов самых низших до пятидесяти лучших. Огромное улучшение.