Скверная кровь

Я возобновил поиски старика и обнаружил его на некотором расстоянии от его бивуака, стоящим ко мне спиной, а лицом к огромному, утопающему в сгущавшемся мраке дереву. Различимы были лишь тёмные очертания его фигуры. И в тот момент, когда я направился к нему, целитель воздел руки к звёздам и возгласил что-то на незнакомом мне языке. То был не высокий, и вообще не походил ни на одно из эльфийских наречий, какие я когда-либо слышал.

Неожиданно с гор, леденя мою кровь, налетел пронизывающий ветер. Содрогнувшись, я посмотрел на Вестника и увидел, как прямо над его головой, ярко перечеркнув небо, устремилась к земле звезда.

Падающие звёзды я, понятное дело, видел и раньше, но что-то не мог припомнить, чтобы они падали отвесно, да ещё и по команде смертного. Я повернулся, и ноги сами собой понесли меня прямиком к таверне, где Пипус арендовал для нас комнатку.

Я посмеивался над собой, убеждая самого себя, что падение звезды именно в тот момент, когда старик вершил свои заклятия, было всего лишь простым совпадением. Но моё тело пронизывала странная дрожь, и я испытывал иррациональный страх, от чего и вовсе побежал. Как бы то ни было, а искушать судьбу меня не тянуло. Я и так уже нажил достаточно врагов и не имел ни малейшего желания добавлять к их числу ещё и потусторонние силы.

Не знаю, как это произошло, кто той ночью дёргал за нити моей судьбы, но я вылетел прямиком к костру, у которого, стоя за мольбертом, творил великий мастер Алон Рикус.

Я встал как вкопанный и уставился на него и полотно с портретом какой-то прекрасной девушки. Наверное, очередной пассии бретёра.

– И что ты можешь понимать в живописи, щенок? – пьяным голосом пробормотал Рикус.

– Ну, может, знатоком местной живописи меня и не назовёшь, – заносчиво заявил я, – но мне доводилось видеть настоящие шедевры!

– Ну и какие же?

Бретёр положил на полочку кисть и приложился к меху с вином. Сделав несколько больших глотков, он с вызовом уставился на меня. Поначалу его вопрос испугал меня, но я решил просто поговорить с ним, как с обычным человеком, рассчитывая, если что-то пойдёт не так, банально сбежать.

– Ты вряд ли видел эти работы и наверняка не слышал имён тех мастеров. Ответь мне, как мог такой большой мастер-портретист написать то, что продают сейчас на ярмарочной площади?

Рикус глянул на меня с новым, хотя и пьяным интересом.

– Я уважаю тебя за твой решительный отказ потворствовать этой толпе неотёсанных торговцев и прочих мужланов, которые не понимают настоящее искусство! Но, видишь ли, маленький уличный щенок, окрашивающий свои волосы и меняющий цвет глаз, как рептилия с островов Маги меняет цвет своей кожи, если бы я не писал то, что понятно простолюдинам, то они не покупали бы мои работы. Ты или потворствуешь сброду, или умираешь с голоду!

– Если бы ты свято верил в своё искусство, то предпочёл бы умереть с голоду! – неосмотрительно заявил я, вспомнив земных мастеров-импрессионистов начала двадцатого века, отдававших свои работы за чашку кофе.

И какие работы! Спустя полвека аукционы «Кристис» и «Сотбис» выручали за них десятки миллионов долларов…

– Ты или глупец, или лжец, или и то и другое вместе, – рассмеялся он. – Как зовут тебя, полукровка?

Забыв о необходимости хранить тайну, я ответил:

– Амадей Амадеус… бастард.

– Тогда я буду звать тебя просто бастардом. Достойное наименование, по крайней мере, среди воров и шлюх. Я пью за тебя и за твою любовь к искусству!

Рикус опустошил мех до дна, отбросил его в сторону и растянулся на спине, полуприкрыв веки.

Вечерняя прохлада заставила меня податься ближе к огню. Согревая у костра руки, я ждал, когда бретёр снова заговорит. Почему-то я испытывал к этому человеку беспричинную симпатию. Поэтому расстроился, услышав похрапывание. Имперца сморил пьяный сон. Со стоном разочарования я поднялся. Обернувшись, заметил человека, который шёл в мою сторону. Незнакомец останавливался у каждого костра, внимательно присматриваясь к расположившимся возле него людям. Я замер на месте. Ужас сковал меня, напрочь лишив дыхания, ведь я решил, что этот соглядатай ищет меня! Не медля, поспешил скрыться во тьме. Всю дорогу до таверны колени мои дрожали, а сердце трепетало от страха.

Глава 7. Как я стал бастардом-убийцей

На следующее утро, собрав в узелки наши пожитки, к моему огромному облегчению, Пипус сообщил, что мы покидаем ярмарку. А стало быть, и Ильму с соглядатаем старика. Я не преувеличивал опасность. Ещё вечером рассказал наставнику о странном незнакомце, и Пипус сказал мне:

– Тебе следует соблюдать осторожность. Не исключено, что этот незнакомец на ярмарке искал именно тебя. Если преследователи увидят меня, то поймут, что ты где-то рядом, поэтому нельзя, чтобы нас видели вместе. Используй капли, не забывай о цвете своих глаз!