Скверная жизнь дракона. Книга пятая

Вариант, из возможных четырёх тысяч снять половину распиской для заказа раствора, кажется грамотным только на первый взгляд. Судя по поведению кракчатов в лесе недалеко от Кратира — порождения ведут себя не так, как на материке скверны. Да и как добывать многих местных порождений я не знаю, и вряд ли вновь случится нечто настолько удачное, как в случае с ондатрой. Скорее всего, остальных тварей я буду изучать привычным методом наблюдения, если он вообще сработает. Неплохо бы к следующей поездке обзавестись склянкой со структурным раствором, но лучше дождаться тёплых дней: и порождения ближайшие изучу, и среди разумных освоюсь, и в магии разберусь, а то подготовленные заллаи только продавать.

В магазинчике писарских и магических принадлежностей я надолго не задержался, лишь подивился двум вещам.

Цены на магические чернила уж сильно разнились с лавками в академии, где за пятьдесят грамм просили сто двадцать золотых, а в магазинчике достаточно заплатить сорок золотых и продавец вынесет стограммовую бутылочку. Но это цена самых дешёвых стандартных магических чернил, изготовленных из акфаралита, чтобы это не означало. В академической лавке даже не указали названия чернил, а здесь семь различных видов имели собственные названия. Скорее всего, в академии дорогие или особые чернила заказывают только по особому указу, согласуя с благородным домом.

Второй же вещью оказался выбор магической бумаги. Как и с чернилами, в академии продавалась только один тип, и тот без названия — но в лавке на отдельном листочке твёрдой рукой выведено двадцать названий с различными ценами. Благо, в отличие от чернил, необходимость в таком разнообразии объяснялось следующей за названием и ценой строчкой — вмещаемый в бумагу объём маны. Лист с объёмом в сто маны стоил всего один серебряный, ровно в два раза дороже обычной бумаги. Лист в четверть тысячи маны уже обходился в двенадцать серебряных, в полтысячи стоил два золотых и три серебряных, а тысяча — пять с половиной. Самой дорогой и самой вместительной была бумага за сорок три золотых с внутренним хранилищем в пять тысяч маны.

Из магазинчика я вышел без сорока четырёх золотых монет, но с плотным свёртком двадцати листов в пятьсот маны и сорока листов обычной бумаги. Чутьё подсказывало, что последние я быстро изрисую во время практики. С магической бумагой всё просто — разница в ценах у чернил в шесть раз, у обычной бумаги примерно в десять, а сама же магическая бумага в академической лавке продавалась за пятнадцать золотых, и разница в восемь раз вполне соответствует действительности.

В гостинице после возвращения из магазинов — я пробыл недолго. Завернул расписки в пояс, взял немного монет и отдал обе сумки Еларону на хранение. Городской колокол не торопился с тремя ударами, так что я поспешил на встречу с авантюристами. Довольно глупо рассчитывать, что они будут долго ждать ксата в назначенном месте, особенно учитывая свалившиеся на них деньги. Но каково же было удивительно обнаружить искомую двоицу около банка, когда три звучных удара со стороны ратуши раздались уже как полчаса назад.

Нот и Галис слова не сказали за моё опоздание, лишь из вежливости поинтересовались, успел ли я решить все намеченные дела. А раз я всё успел решить, то двоица с хитрыми ухмылками повела меня южнее банка в какой-то ресторанчик.

Проведённый в компании авантюристов вечер с точностью до сотых идеально подошёл бы под описание — хороший вечер.

Нутоны не замолкая травили байки из своей солдатской жизни: как они однажды встали с отрядом лагерем в лесу недалеко от опушки, а утром обнаружили разъезд остроухих разведчиков и едва не раскрыли себя, когда кто-то из отряда спросонья запнулся и повалил палатку, шумом распугав шума лесных птиц; или как драпали от наёмников Малиса Шалского, неделями преследовавшего их отряд в Датальских лесах и налетавшего при их обнаружении резко и мощно, подобно бурану, подгадав момент и сначала обрушивая залп выстрелов арбалетов с близкого расстояния, а потом отправляя в бешеную атаку солдат с короткими мечами и застрельщиков метательными дротиками. Рассказывали авантюристы и про свою обычную жизнь, про суровую долю авантюриста и как прижмут финансы, так приходилось брать по несколько заданий сразу и днями шляться в лесах, выискивая то травы, то животное определённого грейда или как выразился Галис — возвышенное к богам животное, благо название грейдов мне привычны.

Вот только во всём этом прекрасном вечере было то, что сводило на нет все приятные моменты. Пряное и чуть сладкое вино, разные закуски, и повторные заказы фирменного блюда ресторанчика, фаршированного тыквой и рисом кролика — всё это появлялось на столе за счёт новоиспечённого авантюриста.