Скверная жизнь дракона. Книга шестая (СИ)

— До семнадцатого столба семьдесят три и четыре десятых метора, — Кузаун посмотрел на мои сапоги. — От тебя семьдесят четыре и две десятых метора. Это расстояние оптимально для ознакомления с «Копьём льда».

Кузаун направил правую руку на семнадцатый столб, каменный, с небольшими выбоинами на углах.

Бураны сил моей души,

внемлите смело на зовы мои.

Обратись же льдом фуга зимы,

не нарушив капелью суровые сны.

Покори сердца врага и умы,

пущенный в цель облик стрелы.

Стоило магистору закончить распев, как рядом с кончиком его пальца в одно мгновение образовалось небольшое белёсое облачко. За следующее мгновение облачко превратилось в белый ледяной шар, на огромной скорости полетевший в сторону каменного столба, на ходу вытягиваясь и утончаясь, превращаясь в двухметровое ледяное копьё с острейшим наконечником из прозрачнейшего льда. Морозный воздух дрожал, когда копьё прорезало его, и наполнился звонким треском, когда копьё рассыпалось сотнями осколков от удара об столб. На нём лишь появилась крохотная выбоинка.

Кузаун жестом показал мне повторить следом. Я достал из кармана листок с заклинанием стандартной длины в восемь строчек. Вытянул правую руку по направлению столба, и глубоко вдохнул морозный воздух.

Сейчас следовало быть предельно внимательным к ощущениям. Кузаун объяснил, что я должен представить рядом с кончиком пальца, когда буду произносить заклинание. Но вопрос в другом: «Ледяное копьё» сработает только после распева, как заклинание призыва духа птицы в башне перед турниром, или как «Магическая стрела» без всяких песнопений, только по моей воле? Ответ на этот вопрос объяснит многое.

Бураны сил моей души,

внемлите смело на зовы мои.

Обратись же льдом вьюги зимы,

не нарушив капелью суровые сны.

Покори сердца врага и умы,

пущенный в цель облик стрелы.

Пробей же его латы души,

разорвав моей судьбы кандалы.

Уже на последних строчках я всё понял. Адреналин сжал сердце в тиски, а губы тронула довольная ухмылка. Не отвлекаясь от распева заклинания — я сконцентрировался на ощущениях, собирая ману у кончика пальца и представляя, как она кружится вихрем снежинок, закручиваясь спиралью, тая и вновь замерзая, уплотняясь до состояния льда. Превращаясь в шар с замкнутой энергией внутри. И отправляясь в цель.

Внимание, активация заклинания прервана

Внимание, получен ущерб

Жизнь: — 250

Белёсый шарик разорвался с оглушительным хлопком, превратив палец в фонтан кровавых брызг. Они попали в глаза, заставив зажмуриться, а в мозг ломом ударила боль. Меня оглушило на правое ухо, но сквозь звон в левом отчётливо слышался голос Кузауна, приказавший матонам убрать оружие.

Из ладони торчал белёсый сустав, вокруг него лохмотьями свисали клочки кожи. Но боли я уже не чувствовал. Только страх, колючей проволокой окутавший сердце. До дрожи в теле панический страх перед скверной, перед наполненным смолянистой жидкостью колодцем, ставшим олицетворением моей маны после осквернения. И страх перед всем миром, будто я лишился последнего оружия перед стаей голодных волков.

Я как можно крепче сжал зубы, отгоняя наваждение и морально приготовившись. Хотелось в случившемся поставить точку. Нацелив средний палец в столб, я начал распев заклинания, чтобы на последних строчках осуществить задуманное.

Внимание, активация заклинания прервана

Внимание, получен ущерб

Жизнь: — 250

Взрыв распылил и этот палец, но боль уже не чувствовалась. Сердце колотилось в груди. Страх, отчаянье и неверие оккупировали сознание. Я не хотел смотреть на окровавленную ладонь — бессмысленно это. Я смотрел за академический городок, в сторону второго кольца академии, на каменную башню матонов.

Неужели призыв духа птицы сорвался не из-за подаренного тётей кольца? Неужели всему виной оказалось моё осквернение, а кольцо не снималось с пальца вовсе не потому, что тётя хотела мне навредить — наоборот, она предусмотрела ситуацию, чтобы я не смог его потерять. Пожри меня скверна, я уже ничего не понимаю. Да и не хочу ничего понимать, кроме одного: что же со мной сделала скверна?

Справа мелькнул чей-то силуэт. Спокойное, даже несколько возвышенное выражение лица Кузауна полностью стёрлось волнением. Остроухий что-то говорил мне, но я ничего не слышал. Я по привычке воспользовался указательным пальцем, но лишь добавил капель крови себе на лицо. Пришлось безымянным пальцем показать на ухо, и повернуться к Кузауну левым боком.

— Ты знал об этой возможности?

— Нет. Но догадываюсь о причинах.

Кузаун несколько секунд обдумывал сказанную мною фразу.