Скворец №17 (рассказы)

Алику нравилось, когда она его. называла разбойником — щуплый, узкогрудый и боявшийся ребят, он самому себе казался от этой клички грозным и сильным. Однажды, ища в парке местечко, где Александра Ивановна смогла бы отдохнуть, он спихнул мальчишку, лежавшего на скамейке.

— Уйди отсюда, я кавказский разбойник!

Мальчишка хотел уже сцепиться, но, увидя Александру Ивановну, отошел, грозя кулаком.

— Ты не кавказский разбойник, а просто нахал.

— Нет, я разбойник, а он нахал! Разлегся, как будто у себя на кровати…

Когда вечером приходил Сергей. Алик неохотно покидал комнату… Утром он иногда караулил, когда тот уходит на работу, и врывался в комнату как вихрь, с ходу начиная ораторствовать. Темперамент его нисколько не умерялся оттого, что баба Шура не открывала глаза и едва отзывалась на его тирады — легких кивков с её стороны было достаточно, чтобы поддерживать пламя его красноречия. Она могла молчать, даже зевать — ему было важно, чтобы она была рядом и внимала ему, пускай даже сквозь закрытые веки.

Родители Алика, внешне оказывая соседке признаки внимания, все же побаивались странной этой дружбы и делали все, чтобы отвадить мальчика. Они боялись, что общение с ней плохо влияет на него. Отец свои свободные часы стал отдавать Алику, ходил с ним в кино на детские фильмы, купил абонемент и раз в неделю водил его в бассейн (чрезмерные умственные интересы ребенка, решил он, происходят от слабости физического развития), а чтобы отбить охоту от странствий с бабой Шурой, записал его в районную детскую библиотеку и сам носил оттуда книги.

Внезапной симпатией Петросяны прониклись к Сергею. Марта начала приглашать его на телевизионные передачи, поила чаем и даже забирала кое-какую мелочишку — платки, носки и рубашки, когда затевала стирку. Делала она это деликатно, отнюдь не подчеркивая своей заботы и не похваляясь ею в пику нерадивой матери, однако Александра Ивановна поняла, что к чему. Так или иначе, но общение с Аликом в квартире становилось все труднеё и труднее, и теперь, соблюдая конспирацию, им приходилось встречаться в городе, когда Алику разрешали отлучаться по разным делам — пойти, например, в местный парк культуры на собрание филателистов (Алик собирал марки), или посмотреть, как на товарной станции вокзала выгружали цирковых зверей, прибывших на гастроли, или на собачью выставку.

Никаких сентиментальностей их отношения не терпели. Встречаясь, Алик деловито забирал у неё старенький рюкзак, она поправляла ремни на его плечах и кривила в усмешке щеку.

— Ишачку не тяжело?

Она водила его по разным известным ей адресам, перезнакомила его со всеми своими подопечными, словно торопилась оставить все самое лучшее, что накопила в жизни, — людей, к которым успела привязаться. Задыхаясь, едва поспевая за своим порывистым напарником, она забывала о своей немощи.

Алик задерживался, поджидая её, заглядывал в её потемневшие глаза, сосредоточенно хмурил свои тугие брови. Не всегда он бывал тактичен. Природа освободила его от этого чувства, как и от застенчивости, но в детские годы это не порок, а простодушие.

— Ты согласилась бы на пересадку сердца? — спрашивал он и, не дожидаясь ответа, с возмущением разрубал рукой воздух. — Ведь какая несправедливость, то что люди мало живут! Придет такое время, когда каждый, чувствуя себя плохо, сможет прийти на биологическую станцию, сдать свое сердце на проверку и перезарядку. Чтобы обменять свое сердце на искусственное, надо будет только позвонить в бюро и сделать заявку. «Ваш возраст? Группа крови? Объем грудной клетки? Все? Так, так… Образ жизни? А где работаете? У пас есть всякие: для полетов и горных восхождений, для подводных плаваний и подземных работ». Понимаешь, разные сердца и зависимости от профессии и нагрузки. Л ты бы какое сердце себе за казала, баба Шура?

— Такое, какое у меня было в двадцать лет.

— Ясно, это само собой разумеется. А на какой труд рассчитанное?

— Чтобы можно было поспевать за тобой.

— Хорошо, я буду идти потише, — говорил Алик, замедляя шаги. — Вообще-то я могу сам подниматься на верхний этаж, а ты в это время будешь дожидаться меня во дворе.

— Нет, мы поднимемся вместе, только не будем торопиться.

Сергей пришел в этот раз раньше, чем обычно.

— Здравствуйте, Сережа! — Из комнаты Петросянов выглянула хозяйка. — Вы чаю с нами не попьете? Вартан с работы пришел, ужасно не любит один. Нашей мамы дома нет, она ушла куда-то с Аликом. Пожалуйста, очень вас просим.

За столом на колени Сергея взобрался Ашотик и занялся пуговицами на рубашке. Марта ушла на кухню за чайником.