Сквозь ад русской революции. Воспоминания гардемарина. 1914–1919

Очень немногие среди сотрудников Чека сознательно использовали свои способности в интересах коммунистического дела. Для большинства же из них абсолютная власть над жизнями и имуществом своих сограждан оказалась слишком большим искушением. Некоторые использовали свое положение для сведения личных счетов или обогащения. Другие быстро черствели и могли походя посылать людей на смерть, как какой-нибудь скот. Наиболее чувствительные из сотрудников Чека не выдерживали напряжения и, доведенные до состояния невменяемости жуткими сценами, становились наркоманами. Порой заключенных отдавали в руки людей, получавших противоестественное удовольствие от убийств и пыток.

Каждая местная организация Чека работала независимо от других родственных организаций и центрального правительства. Как правило, судьба заключенного целиком зависела от тех сотрудников Чека, у которых он содержался под арестом. Никаких процессуальных норм в этом отношении не существовало.

В борьбе с бандитизмом Чека стояла на прочной основе. Уголовных преступников обычно арестовывали в обстоятельствах, исключающих сомнения в их виновности. Однако обвинения в спекуляции или контрреволюции не имели четких обоснований, и их толковали на свой лад местные организации Чека. В целом страна разделяла точку зрения большевиков на то, что деятельность лица, приберегающего продовольствие и перепродающего его по завышенным ценам, образует состав преступления, именуемого спекуляцией, и является по сути антиобщественной деятельностью. Но многие чекистские организации занимали крайнюю позицию в этом отношении и без всякого сожаления выносили смертные приговоры крестьянам, у которых обнаруживали несколько фунтов масла, привезенного в город с надеждой выменять на него остро необходимую пару сапог.

Еще более неопределенным было обвинение в контрреволюции. Контрреволюционером считался человек, борющийся против советской власти с оружием в руках. Но то же обвинение выдвигалось против старухи, жалующейся на существующий порядок, против любого лица, которое в силу социального происхождения или образованности не разделяло взглядов коммунистов.

Вначале чекисты, хотя и руководствовались классовым чувством, проводили различие между разными категориями правонарушителей, рассматривали конкретные обстоятельства каждого дела. Но с укреплением движения белых и ослаблением позиций советской власти коммунистические лидеры провозгласили политику беспощадной классовой борьбы. Они считали, что настал момент, когда они больше не могут рассматривать каждый юридический прецедент в отдельности. Большевики решили укрепиться путем ликвидации раз и навсегда социальных групп, которые не могли принять коммунистическое учение и представляли собой потенциальную оппозицию.

Местные чекисты последовали указаниям центральных властей, и начался массовый террор. В городах и поселках сотнями арестовывали армейских и флотских офицеров, землевладельцев, купцов и специалистов. Их расстреливали не за какие-нибудь поступки или высказывания, а за их социальный статус.

Вспышки красного террора происходили периодически. Временами они отличались особой свирепостью и имели следствием многочисленные жертвы. Так проходили казни сотрудниками севастопольской Чека офицеров Черноморского флота, когда в назначенный час всех офицеров, обнаруженных на кораблях или на берегу, собрали в одном месте и уничтожили. Еще более кровавыми были дни, когда в отместку за покушение на Ленина, а также убийства Урицкого и Володарского ставили к стенке и расстреливали многих ни в чем не повинных людей.

Способен был советский режим держаться без проведения массовых казней или нет — вопрос риторический. Но очевидно, что красный террор обусловил действия и выбор миллионов людей, сделал невозможным для большинства населения нейтральное поведение и создал почву для невероятно жестокой и кровопролитной гражданской войны.

Глава 16

В первые недели большевистского правления личные проблемы отошли на второй план. Убеждение в неминуемости очередного переворота столь прочно засело в умах большинства людей, что казалось бессмысленным приспосабливаться к новым условиям. Но с течением времени россияне столкнулись с прозаической необходимостью поиска способов зарабатывать на жизнь.

Банковские депозиты изъяли, ценные бумаги обесценились, прочее имущество было конфисковано или не годилось для продажи. Мужчины, женщины и дети нигде не находили опоры, работа не давала надежного заработка, и найти ее было нелегко. Перестали работать частные предприятия, советские власти занимались реорганизацией правительственных учреждений, армия высвобождала миллионы здоровых, работоспособных мужчин, которые не имели понятия, каким образом следует налаживать жизнь в атмосфере хаоса.