Сквозь бездну

Бой, как наземный, так и воздушный, продолжался. Подробности плохо было видно с того места, куда меня отвели отдыхать, но, может, оно и к лучшему, хоть воображение оставит в покое. Ничто не мешало по-настоящему отвлечься от событий у стен крепости. Однако решимости «отдыхать по полной» хватило ненадолго, и, пока ел, я к собственному изумлению с упорством пытался добиться от лежащего рядом раненого офицера хотя бы приблизительной оценки ситуации. Тот получил обезболивающее и кровоостанавливающее, но у хирургов до него пока руки не дошли, так что можно было и поговорить.

Однако офицер говорил неохотно. Он рассказал мне, что служит в пехотном отделении, и его ранили ещё на мосту, так что обстановку в замке он не представляет себе даже приблизительно. Я догадывался, что парень скорее всего просто опасается откровенничать со мной, не зная степени моего допуска к оперативной информации. На что тут обижаться? Доев, я принёс раненому воды, потом напоил ещё несколько человек и всё-таки нашёл в себе решимость уползти спать.

На сон мне по-царски отпустили аж шесть часов — раза в два больше, чем может мечтать любой боец или офицер в условиях боя. Однако ж щедрость была проявлена, и, наверное, не просто так. Подняв с места, меня поволокли куда-то весьма резко, не пояснив эту решительность ни словом, не дав даже толком глаза продрать. И только у самого штабного шатра, где пояснения уже не были нужны, сопровождающий соизволил сообщить, что меня желает к себе госпожа Солор. Выражение моего лица истолковали превратно и чопорно заверили, что о взыскании речь не шла, а впрочем, посыльный не в курсе.

Аштия была восковой от усталости, но глаза сияли, и это лучше, чем недомолвки военных, свидетельствовало для меня, что всё идёт если и не блестяще, то, по крайней мере, успешно. Она лишь кивнула мне, радушно приветствуя, осведомилась, как я себя чувствую, но ни слова не уронила на тему обстановки. Ну и ладно. Я поспешил заверить, что и у меня всё отлично.

— Я приказала, чтоб тебе дали поспать шесть часов. Хоть и не уверена, что для тебя этого достаточно, особенно после такой напряжённой работы в концентрированном поле. Вообще по уставу бойцу положено три, магу — четыре. Это в угрожаемой обстановке, конечно.

— Так и понял. Спасибо. На ногах вроде держусь.

— Мне сообщили, ты показал себя блестяще!

— Я показал себя обычно.

Она беззвучно рассмеялась — лишь глаза искрились хохотом, да губы изогнулись весёлой дугой.

— Очень рада обнаружить, что боец полагает столь высокие результаты обычным для себя делом. — И я запоздало, с изумлением осознал, что по имперским меркам брошенная мною фраза в сложившейся ситуации натурально проходит по разряду бешеной похвальбы. И ясно без пояснений, что Аше моё недоумение поняла. А вот как могут отнестись остальные?.. Впрочем, плевать на них.

Оглянулся я только на Ниршава — тот изобразил большие глаза и взял себя рукой за горло. Мне уже было известно, что этот жест в Империи значит примерно то же, что у нас — растопыренные указательный и мизинец с соответствующим чванливым выражением лица. Как бы намёк на то, что понтующемуся уже и головы-то не склонить ни перед кем, шея не сгибается.

— Я хочу, чтоб ты был рядом, — тоном приказа произнесла Аштия и повернулась ко мне спиной. Всё ясно — работа не ждёт.

Интересно, зачем я ей сдался? Умнее было бы, наверное, поставить меня у одной из точек энергораспределения. Конечно, может, теперь там всё работает как часы, но вдруг что? Если я понадоблюсь, то меня туда ещё придётся доставлять, лишнее время уйдёт. Или Аше трогательно желает сохранить мне жизнь в случае большого бабаха, который вот-вот придёт, как тот самый небезызвестный северный белокурый лис?

Я навострил уши. Конечно, терминов и кодовых названий не знал, но общий настрой мог же уловить! Судя по тому, о чём бухтели офицеры, всё шло по плану, артиллерия и магия прикрытия действовали, страшного большого бабаха не предвиделось, а значит, энергораспределение с энергопередачей в норме. Бои, если я правильно понял, шли на территории крепости, и вскоре начат был разговор о вводе в сражение последнего из наличествующих резервов. Часть штабистов стояла за незамедлительное их использование, часть — за выжидание. Аштия молчала, задумчиво переводя взгляд с одного офицера на другого.

Обсуждение же закипало, и вот уже пошло упоминание о прежних сражениях. В этих экскурсах в прошлое я понимал только даты, предлоги, местоимения, междометия и редкие топонимы. Всё остальное — сленг, на который изначальное заклинание-переводчик рассчитано не было. К тому же чары давно приказали долго жить. Теперь я по-настоящему знал столичный, то бишь основной язык Империи, как разговорный, так и литературный, служивший заодно наречием базовых обрядов и общения с вышестоящими. А вот военный жаргон — увы. Хотя и знал чисто теоретически, что во многом это — преобразовавшийся диалект области Солор, родной язык Аштии и всех её предков, усовершенствовавших системы связи и принципы управления войсками.