Сквозь Боль (СИ)

Ближе к пяти к нам приехал Мурад и Илья. Оба с шикарными букетами. Илья, как всегда, рассыпался в комплиментах. Я покраснела как свекла. Это очень приятно. Поставила цветы рядом с нежным букетом от мужа. Он поздравил меня первым, утренним сексом и красивым подарком, о его стоимости даже думать не хочу. Об этой сумке я и мечтать не смела.

Рома весь вечер не отходит от меня, держит мою руку и ласково водит пальцем по моей ладони. Он улыбается, и я впервые за весь день позволяю себе ощутить легкий восторг от дня рождения.

За столом праздничная атмосфера, Илья знает толк в тостах и пожеланиях. Я ему благодарна за этот позитивный настрой. Следующие полчаса мы только и делаем, что смеемся. Илья травит очередную байку. Не выдерживает даже всегда серьезный Мурад, смеялся в голос. У меня слегка кружится голова, и я знаю, что не от шампанского, скорее от атмосферы восторга. Я стараюсь делать вид что пью. На самом же деле не сделала ни глотка. Мы с Ромой перестали предохраняться, и я уже могу быть в положении, рисковать совсем не хочется. Рома прижимает меня к себе, улыбаюсь, шепчу ему на ушко как сильно хочу его.

Беседа за столом течет своим чередом. Лана, как всегда, щебечет и много шутит. Чаще всех солирует моя мама. Ее шутки полны язвительности и в основном направлены на папу. Но я должна отдать ему должное, он стойко держится на протяжении всего вечера. Только Наталья Викторовна недовольно сверкает глазами и поджимает тонкие губы. Постепенно мне становится немного жалко папу.

Рома и Мурад оживленно обсуждают какой-то бордель. Я с трудом улавливаю нить разговора. Но суть я поняла, это касается только работы, и они туда не ходили.

Рома обнял меня за плечи, его большой палец ритмично гладит мою спину, посылая восхитительные мурашки вдоль позвоночника. Другой рукой он сжимает мою руку, подносит ее к губам, кладет к себе на колени. Он делает это неторопливо. У меня сердце в пятки уходит, когда он как бы невзначай кладет мою руку так, что я чувствую его эрекцию. В панике обвожу взглядом сидящих за столом, но их внимание направлено на Илью, рассказывающим всем о последнем случае на работе.

Воспользовавшись этим, я ласкаю его, даю волю своим желаниям. Рома прикрывает мою руку своей, прячет мои шаловливые пальцы. Его губы разжались, он прерывисто дышит, и это единственная реакция на мои наивные прикосновения. Он хочет меня.

— Жду не дождусь, когда все уйдут — страстно шепчет мне.

Поворачиваюсь к нему и подмигиваю. Внутри меня пламя страсти.

— Я тоже — нежно и невинно целую его в губы.

Он широко улыбается. Наши глаза горят счастьем и любовью. Пока мужчины вышли на балкон, кто покурить, а кто подышать свежим воздухом. Я быстро убираю со стола грязную посуду. Девочки шустро помогают мне.

Матвей, кажется, устал от такого количества народа. Устал от музыки и шума, сегодня он даже плохо спал днем. Я стараюсь отвлечь ребенка, но мало что помогает, сын капризничает, хныкает. Ему все не нравится, все надоело.

— Дайте ему конфеты. Сладкое успокоит его. — предлагает Наталья Викторовна. Мама поджимает губы, вот же, она и так весь вечер волком смотрит на папину вторую жену разлучницу, и любые ее слова маму выбешивают.

— Ты про те конфеты, которые в подарок привезла? — усмехается мама, беря в руки коробку подаренных конфет.

Я бросаю быстрый панический взгляд на девочек, а они лишь смиренно пожимают плечами, мол, «что поделаешь, скорее всего нас ожидает шоу»

— Хорошие конфеты. — со знанием дела кивает Наталья Викторовна.

— Хорошие…Почитаем. — переворачивает коробку и начинает в слух читать состав. Я зажмуриваюсь, ну, понеслась. — Что ты предложила моему внуку? Пальмовое масло- говно! — вздергивает бровь. — Сухая молочная сыворотка- говно! Молочный жир- говно, эмульгатор- говно на палке. Говно, говно, все это говно сраное. Я тебе отвечу так, это говняные конфеты. — кидает эту коробку конфет в стену, прям недалеко от Натальи Викторовны, она вздрагивает — Все это дерьмо не для маленьких детей. В топку, это жрать нельзя.

— Моя дочка уже с шести месяцев моему внуку давала конфеты, и ничего. — разводит руками. — Ты придираешься ко мне Рита.

— Ой бля, послушай болезная, а ты про диатез что ни будь слышала? — тяжело вздыхает мама. — Ты хоть понимаешь, что эти все сладости не для детей, покрайней мере, не для таких маленьких. Или тебе все равно что дать, лишь бы ребенок заткнулся.

— Ты почему так со мной разговариваешь Рита? Я только предложила. — поправляет очки. Она всегда так делает, когда нервничает.

— Не можешь ничего хорошего предложить, лучше сиди и помалкивай. — припечатывает мама. Раньше Наталья Викторовна не раздувала конфликт, а молча стерпела мамины подколы и нравоучения.

Но видимо ее терпению пришел конец.

— Ты так ко мне относишься, потому что Андрей выбрал меня. — едко комментирует она, пряча ехидство за широкой фальшивой улыбкой. Отпивает шампанского из своего бокала. Я же в шоке уставилась на Наталью Викторовну.

За столом повисает гробовая тишина.