Сквозь Боль (СИ)

Откуда столько жестокости, алчности. Неужели все это стоило людских жизней.

«История, проста и незатейлива. Находить пьяниц и наркоманов с квартирой, но без родственников, если быть точнее без прямых наследников на эту жилплощадь. Их поили, накачивали наркотой. Под угаром, эти несчастные люди, подписывали все необходимые документы. А потом, ненужный мусор утилизировали. В Московской области, совсем недалеко, в лесу. Было найдено двенадцать трупов. Недалеко от кладбища. Экспертиза показала, что их закапывали заживо. Сколько нужно иметь цинизма и хладнокровия, чтобы брать такой грех на душу и спокойно жить дальше.»

Смотрел на Дашу, и не верил, что она участвовала в подобных зверствах. Захотелось закурить.

Для приступной группировки, в которой участвовали наши сотрудники, было очевидным, избавляться от ненужных, использованных ими людей. Ведь сделку можно оспорить в суде, если доказать факт обмана или угроз. Незаконным признают договор, который подписан человеком, который находился под влиянием алкоголя или запрещенных препаратов.

Нет тела, нет проблем.

Наивные идиоты. Рано или поздно это все равно бы вскрылось.

Хоть они специально подбирали жертв без родственников. И были уверены, в том, что несчастным никто не сможет помочь. Конец их деятельности, пришел раньше, чем кто-либо предполагал.

Пульс в момент разгоняется. В голове рой мыслей. Кого еще может зацепить. Ведь сейчас буду искать виноватых. Полетят головы.

Где-то через четыре часа допроса, раздается усталый голос.

— Давайте сделаем перекур. — устало трет переносицу Дмитрий Юрьевич. — Никто не против?

— Было бы не плохо. — поддерживает Илья.

Я молча смотрю в окно. Вот же как жизнь меняется. Можно сказать за секунду. Вот сейчас ты свободен, и абсолютно счастливо транжиришь наворованные деньги. И пусть ты по локоть в крови, ты ни о чем не думаешь, не переживаешь, а вот ты сидишь у следака, дрожишь, бледнеешь, и понимаешь, что свобода тебе теперь может только сниться.

Вся наша жизнь состоит из поступков и выбора. И только твой выбор будет решать, где и с кем ты встретишь утро.

Встаю со своего места, облегченно выдохнув. Нужно проветриться. От всех этих подробностей, в башке черти что.

Но меня останавливает взволнованный, хрипловатый голос Даши.

— Ром, прошу. — жалобно всхлипывает. — Дай мне пять минут, умоляю, давай поговорим.

Оставшись один на один с женщиной, которую когда-то любил, заботился. Был привязан. Я понимаю, что ни чувствую сейчас ничего хорошего к ней. Она противна мне.

— Говори. — ледяным тоном бросил ей, садясь напротив.

— Я признаю, виновата. Потеряла бдительность. — остервенело вытирает щеки. — Но я не хочу в тюрьму. — взвывает. — Из-за каких-то бомжей я должна сесть на много лет. Рома помоги, это несправедливо. — рыдает в голос.

Эгоистичная сука. В ней ноль раскаяния. Двенадцать людей нашли. Двенадцать. И это только то, что смогли доказать. А что там на самом деле, одному богу известно. И о чем сейчас она сожалеет.

Только о том, что ее поймали.

— Знаешь, Даша… говорят горькая правда лучше сладкой лжи. — задумавшись смотрю сквозь нее. Пытаясь донести до этой идиотки свою мысль. — Сейчас, я буду предельно честен с тобой. Ты все это время жила, так как хотела, в своей реальности, правде. Хотя, только так, наверное, можно почувствовать вкус к жизни. Сейчас ты сядешь. И я ничем тебе не помогу. Это твоя правда. Сладкая или горькая решать тебе. Но ты должна четко уяснить, что я точно не тот ГЕРОЙ, который броситься спасать тебя.

— Мы ведь не чужие люди. Нас столько связывало Ром. Помоги мне. — не сдается Даша.

— Нет. — развожу руками. — Ввязываться за тебя, я точно не буду. Скажу тебе больше. Ты заслужила все, что сейчас с тобой будет.

— Ты не справедлив ко мне- в неверии качает головой. — В чем ты обвиняешь меня? Осуждаешь? В чем? — срывается на визг. — Да кто они Ром? Мусор. Отребье. Алкота и наркоманы. Они ничего лучше не заслужили.

Меня трясет. Хочется как следует встряхнуть эту дуру.

— Кто ты? — склоняю голову на бок, осматриваю ее с головы до пят, медленно, не спеша.

Даша напрягается, вижу, как ее глаза бегают, она не поняла вопроса.

— В смысле? — хмурится, я же оскаливаюсь, подхожу ближе, наклоняюсь очень близко, мы практически соприкасаемся лбами, одной рукой упираюсь о спинку ее стула. Даша не пытается отшатнуться, напротив. У нее появляется лихорадочный блеск в глазах, нервно облизывает губы, подаваясь вперед.

— Я спросил кто ты Даша? — чуть слышно шепчу. — Кто ты мать твою. — уже рявкаю так, что она как ошпаренная дергается, отшатываясь. — Ты кем себя возомнила дрянь? Вершителем судеб? Какое ты имела права решать кому жить, а кого заживо закапывать м?

— Да это пыль дорожная, ничто- срывается на крик. — Их людьми то назвать нельзя, они уже не жильцы, пойми ты. Я обществу еще одолжение сделала, что избавила людей, вот от таких ублюдков, грязи. Мне еще спасибо сказать должны… — тяжело дыша выпаливает.

В шоке отшатываюсь от нее как от прокажённой.