Сквозь божественную ложь 2 (СИ)

Приблизившись к дверям, я постучал, затем, выждав какое-то время, осторожно потянул за медное кольцо. Створки подались в стороны без скрипа, и мы зашли.

Внутри царила тишина и прохлада, практически холод. Летнее тепло осталось на улице, не осмелившись последовать за нами.

Айштера зябко повела плечами, и я предложил ей свою куртку. Она с благодарностью приняла её.

Вдоль стен стояли многосвечия, заполненные огарками. Над каждым висел магический светильник. Но основной свет исходил от массивной деревянной люстры, нависавшей над залом.

На стенах виднелась мозаика, но её содержание оставалось в полутени.

Пахло оплавленным воском и чем-то пробирающим, почти едким. От этого запаха в лёгких будто что-то завозилось.

Мы прошли вперёд; наши шаги гулко разносились по храму.

Ровные ряды скамей тянулись к высокой кафедре, за которой, окружённая барьером с солнечным орнаментом, раскинула руки статуя девушки. На секунду показалось…

В животе появилось сосущее чувство. По телу растеклась слабость, от которой противно заныло в груди. Меня будто укололи отравленной иглой, и бешено колотившееся сердце разгоняло яд по венам.

Я присмотрелся к статуе.

Разумеется. Просто померещилось. Хотя с уверенностью я утверждать не мог, ведь нас разделяло довольно большое расстояние, но у этой богини, Тиларны, была короткая стрижка.

А в остальном… Храм действительно разделял общие черты с собором, в который я переместился после смерти. Но ведь все церкви походят одна на другую, верно?

Но разум, объятый невесть откуда взявшимся страхом, находил всё больше сходств.

Это всего лишь иллюзия.

Разве я пришёл сюда не для того, чтобы очиститься от тьмы? Разве это не средоточие света в Гетое?

Или… это я осквернил солярную церковь, заявившись сюда с ночью на плечах?

— Роман? — раздался рядом встревоженный голос Айштеры, и морок развеялся. Теперь я ясно увидел, что между тем собором и этой церковью нет ничего общего.

— С вами всё в порядке, сын мой?

Возле Айштеры стоял старый фелин в мешковатой робе, украшенной золотящимися символами солнца. У него был добродушный, хотя и усталый взгляд.

— Просто задумался.

— Вы побледнели.

— Нет-нет, я… Я пропитываюсь святостью места.

— Похвальное стремление для человека. Ваша раса привыкла считать, что милостивая Тиларна любит вас меньше других, ведь она не одарила ваше племя многочисленными дарами. Но я всегда смотрел на это с другой стороны. Самым сложным испытаниям подвергают тех, на кого возлагают самые большие надежды.

Я безразлично пожал плечами. Меня мало волновала теологическая полемика, в которой упражнялись солярные жрецы. Я пришёл сюда, чтобы наверняка изгнать осколок тьмы, засевший во мне после ритуала Энель. Но пока что я не чувствовал положительных изменений.

Заметив, что пальцы дрожат от холода, я подышал на ладони. Бесполезно. Они будто превратились в ледышки. Я едва мог шевелить ими.

Ни Айштера, ни пожилой священник, вступивший с ней в разговор, похожих проблем не испытывали.

В груди поселилась тревога. Свила гнездо у сердца и бесцеремонно его поклёвывала. Ноги зудели от желания поскорее убраться отсюда. Но если я привлеку внимание церковника, последствия предсказать будет нельзя. В худшем случае меня объявят одержимым и подвергнут изощрённым ритуалам — или пыткам. Я понятия не имел, как солярные жрецы проводят обряды изгнания.

Пока я терзался сомнениями, в храм вбежал фелин. Судя по запылённой одежде и грязи на осунувшемся лице, он проделал немалый путь, чтобы добраться сюда.

— Настоятель! — полушёпотом вскричал он. — Беда! Господин Кичиро прислал меня…

Старик, который что-то объяснял сосредоточенно слушавшей Айштере, замолчал. Окинув взглядом прибывшего, он указал в сторону придела.

— Не будем беспокоить прихожан.

Когда гонец приблизился к настоятелю, тот ухватил его за рукав и повлёк за собой. Голоса их опустились до неразборчивого шёпота.

Выдохнув с облегчением, я повернулся к Айштере, чтобы предложить уйти — мне определённо не становилось лучше от того, что я пришёл в храм. Но донёсшееся до меня имя приморозило меня к месту.

— Такеши ван Хиги…

По спине побежал липкий пот.

А голоса нарастали, несмотря на то что оба фелина уходили всё дальше.

— Семья… последний выживший… жестокая… я уезжал, надежды…

— Он… боролся?..

— Оплакивал сына, но был готов… Всё хуже… держался… не… до тел. В закрытых…

— Его управляющий… самовольно?..

— Его милость… вовлекать церковь, однако… чуда не произошло. Господин Кичиро просит вас… дознавателей…

Я сглотнул.

Голоса звучали так громко, словно оба фелина стояли за моей спиной.

Но я отказывался слушать их.

Мой блуждающий взгляд зацепился за орнамент барьера.

Солнечные лучи превратились в шевелившихся змей, глаза которых сверкали крошечными рубинами.

Против воли я поднял голову — и уперся взглядом в лицо богини. Она смотрела на меня и улыбалась.

Тёмные волосы, волнами спадавшие на хрупкие плечи.

Тонкие черты лица, слегка отличавшие её от Эмилии.

Чёрная тога, в которой перемигивались звёзды.

Но главное — глаза, сверкавшие живым сапфиром.