Сквозь божественную ложь 2 (СИ)

Когда суматоха в Радианте поутихла и я встал на ноги, то поспешил к Верилию. Несмотря на разгульное пьянство и мнимую оторванность от мира, он был в курсе произошедшего — и безошибочно связал его со мной. Он объявил, что готов отправляться; в тот же день я встретился с Марком и объяснил ему ситуацию.

Пропуск, полученный от Потита, мог перестать действовать в любую минуту. В городских службах наверняка сейчас переворачивали всё вверх дном, чтобы найти культистов и тех, кто за взятки покровительствовал им. Любое промедление увеличивало шанс того, что нас не пропустят в Область, а то и повяжут прямо на барже.

Стрелок согласился с тем, что лучше синица в руках, чем костёр за сотрудничество с еретиками.

Перед отплытием меня ждал тяжёлый разговор с Айштерой. Она согласилась отправиться со мной, но не потому, что верила в мою миссию.

— За тобой нужно кому-то приглядывать, — сказала она, — чтобы ты не сбился с правильного пути. Я не хочу гадать, погиб ты или выжил. И ещё больше не хочу мучиться угрызениями совести, если Милиам добьётся своего, в чём бы ни заключался её план.

Я поискал в глазах фелины привычную теплоту — и нашёл в их глубине её отголоски. Она была слишком добра, чтобы поставить на мне крест.

— К тому же, — продолжила Айштера, — при всём желании тебя нельзя записать в сторонники ночи. Когда бы нам ни попадался Культ, мы вечно вставляли ему палки в колёса — и он платил тем же. Стремился поймать. Убить. В «Трёх звёздах» и речи не шло о сотрудничестве. Только о том, что какие чудовищные вещи с нами сотворят. Правда, я так и не поняла, чем их заинтересовала я…

Я промолчал; не был уверен, что ей понравится предположение об избранности Тиларной. Кроме того, Энель могла и ошибаться.

Больше всего прочего меня зацепило упоминание Ран о лазейке, для которой не нужен ключ. Выходило, что сектанты уже проникли в храмовый район? Или она солгала, чтобы пустить по ложному следу?

Если в Колыбели находилась целая статуя Милиам, Культ Ночи давным-давно мог попытаться воззвать к ней. Или он и планировал воскрешение, для которого понадобились мы? Чем дольше я размышлял об этом, тем менее вероятным казался этот вариант. Будь так, Ран не преминула бы поделиться радостью от того, что вековой план близок к завершению. Но нас собирались использовать в опытах, и лишь Энель отводилась более важная роль — послужить телом Великому.

Что бы это ни значило.

Если под прозвищем Великого скрывался Апостол, один из ашур, не хотел ли он возродить с помощью Энель погибшую расу?

Я попробовал подступиться к ашуре с расспросами; кому, как не ей, знать о том, считают ли её сородичи спасение расы важной целью? Но Энель лишь передёрнула плечами и буркнула, что желания других ашур её не волнуют. Было видно, что эта тема ей неприятна.

В общем, догадок было хоть отбавляй, но к истине эти бесплодные размышления не приближали. Я знал одно: сущность, которая позволяла черпать огонь через пластину, не была Милиам. В ней чувствовалось слишком много доброжелательной открытости — и даже радости от соприкосновения наших разумов.

От лунарной богини я получал лишь кошмары, которые возобновились после того, как баржа отплыла в Область. Они наваливались душными ночами, неизменно заканчиваясь укусами змей, чьи глаза сияли ослепительными солнцами. Я просыпался весь в поту и долго лежал без сна, уставившись в качавшийся потолок.

Вспомнив о кошмарах, я поморщился. Что-то со мной было не так. Мысли путались и метались, словно вспугнутые воробьи; похоже, в воздухе помимо гнилостных миазмов витало нечто, что выводило меня из себя. Предвкушение? Опасения? Загадка?

По коже бегали мурашки, несмотря на жару.

Появление на носу Утимару и Йованы я воспринял как повод отвлечься, тем более что оба авантюриста явно настроились поговорить. Фелин выглядел значительно лучше, чем в Радианте. Казалось, он оставил неведомую болезнь в городе. Он больше не кутался в плащ — ещё бы, такой зной! — и не прятал руки, хотя и носил перчатки. Йована же ничем не отличалась от обычной себя.

— Марк сказал, ты хочешь расспросить нас, — вместо приветствия произнёс Утимару.

— Верно. Но сперва — рад, что тебе лучше.

Приключенец ухмыльнулся.

— Ага. В Радианте плохая погода бередила раны, а тут в самый раз.

Мы рассмеялись. Вчера над рекой прошёл ливень, от которого на коже появлялись маленькие язвочки. Рука, которой я прикрывал голову, ещё болела.

— Так о чём это я, — вновь посерьёзнел Утимару. — Марк хотел, чтобы мы рассказали тебе свои истории. Смысла в этом не вижу, мы ведь уже здесь, но и таить мне нечего. Я вернулся в Область, чтобы отыскать отобранную веру.

— Что-что?

— Понимаю сомнения, — фыркнул он. — До того как податься в авантюристы, я был священником. И притом неплохим — меня рекомендовали в столичный храм. Но чтобы заслужить там место, я должен был проявить себя. И мне в голову пришла замечательная мысль: отправиться в Область, чтобы заложить тут церковь. Пусть влияние Тиларны очистит скверну, подумал я и собрал экспедицию. Предприятие было рискованным, однако амбициозным; за ним следили высшие чины. Моя…