Сквозь дебри и пустоши

Берен остановил мотоцикл на просторной подземной парковке госпиталя – длинного четырёхэтажного здания, которое больше походило на бастион, чем на больницу, и стояло прямо у шоссе: медицинские заведения давно не строили возле человеческого жилья.

– Поднимешься ко мне в кабинет за рецептом? – спросила Аркадия.

Он кивнул, потрепал по пышному воротнику пристёгнутого на своём «штурманском» сидении Макса:

– Подожди здесь, приятель, я скоро.

– И зачем было тащить его с собой, – пожала плечами женщина, – за твою винтовку на посту охраны я распишусь, а вот лису точно не пропустят, стоило ли зря катать её туда-сюда?

– Жизнь приучила меня всё ценное всегда носить при себе, – просто ответил Берен.

Они поднялись на второй этаж, но доктор, петляя серо-фиолетовыми коридорами, похожими на гигантский кишечник, свернула не к своему кабинету, а в сторону процедурных палат.

– Эй, куда ты меня ведёшь? – схватил её за локоть егерь.

– Если думаешь, что я решила обманом заманить тебя на тесты… – усмехнулась женщина.

– Именно так и думаю, – серьёзно ответил мужчина.

Аркадия вздохнула, мгновение помолчала.

– Помнишь, я рассказала о девочке? Она сегодня на ежемесячной процедуре. Это просто капельница с лекарствами, ничего такого. Я бы хотела, чтобы ты увидел её.

Берен ни слова больше не говоря, отпустил её локоть и пошёл назад.

– Берен! – окликнула Аркадия, но он не остановился. – Берен! – ей пришлось почти бежать за ним – слишком широк был егерский шаг. – Тебе нужен рецепт? – с вызовом спросила она, поймав его за жёсткий рукав косухи. – Тогда придётся послушать меня. Пожалуйста!

– Шантажируешь?

– Прошу. Умоляю, если хочешь.

– Ну? – Берен сунул пальцы в карманы джинсов.

– Ты всю жизнь смотрел на таких, как эта девочка… как на монстров.

– Недалеко и ушли.

– Да послушай же! Я большую часть своей жизни потратила на то, чтобы помогать таким, как она. Помогать быть обычными людьми. И сейчас я лишь прошу тебя взглянуть… – Аркадия умоляюще сложила ладони, – взглянуть на одну из них. Но взглянуть с моей стороны. И увидеть не монстра, а просто больного ребёнка, который не виноват в том, что это с ним происходит. И не заслуживает ненависти. Пожалуйста! Просто взгляни. Хотя бы раз посмотри на грапи в человеческом обличье, а не в том, в котором ты привык их видеть! А потом пройдём в мой кабинет, и я выпишу тебе рецепт.

Мужчина долго молчал, что-то обдумывая.

– Мир меняется, Берен, – надавила доктор, – даже за полгода нашего знакомства многое изменилось. Что уж говорить о том времени, что ты в запасе! Просто взгляни на неё.

– Это на самом деле так для тебя важно? – наконец спросил он.

– Да, – слукавила Аркадия, мысленно добавив, что это важнее для него, а она лишь пытается помочь ему исцелить многолетнюю рану.

– Твоя взяла, – вздохнул Берен, – показывай.

В палате было небольшое окошко, и Берен увидел их раньше, чем они его. Раньше, чем Аркадия открыла дверь. Маленькая девочка, подключенная к какому-то хитрому аппарату, прижимала к себе потрёпанного плюшевого зайца. На полу, прислонившись спиной к больничной койке малышки, сидела тонкая черноволосая девушка в высоких берцах, кожаных штанах и слишком свободной футболке, ещё больше подчёркивающей её хрупкость. Мягкие локоны крупными кольцами ниспадали на страницы большой детской книги, которую девушка читала вслух. На правом предплечье незнакомки вилась татуировка – веточка папоротника, левое стягивал кожаный наруч с механическим устройством и датчиком – адреномер, который контролирует уровень адреналина в крови и, стоит только тому подскочить, впрыскивает в вену блокаторы обращения. По такой штуке несложно опознать «активного», уже перекидывавшегося грапи.

«Ну ясно!» – подумал Берен, но вслух почему-то спросил:

– Они сёстры?

– Она её тётка, – Аркадия покосилась на егеря, – ей двадцать шесть, грапи часто выглядят моложе своих лет. А эта ещё и чертовски хороша, – с едва уловимой завистью в голосе закончила врач.

– Я этого не говорил, – скептически хмыкнул мужчина, не отрывая взгляд от окошечка.

– Оно и не требовалось, – пожала плечами доктор.

– Она – грапи. На этом всё.

Аркадия вновь демонстративно вздохнула, возводя к потолку разноцветные глаза, и отворила дверь. – Доброе утро, девочки! – беззаботно улыбнулась она, входя в палату. – Не скучаете? Я привела вам своего друга, он очень хотел познакомиться.

Берен ошпарил Аркадию неодобрительным взглядом, но та не обратила внимания.

– Тамари, – доктор указала на старшую, – и Эльса, это Береник, можно просто Берен.

– А почему не Ник? – спросила Тамари мягким контральто, который совершенно не вязался с её субтильностью и скуластостью, но изумительно подходил к завораживающим глазам цвета спелой ежевики, с тонким янтарным ободком вокруг зрачка.

– Потому что мне не нравится, – хмуро ответил Берен.