Сквозь инферно: За инфинумом забвения (СИ)

Здания и постройки цитадели были поистине прекрасны, став воплощением красоты и монументальности, что была воплощена в нефрите мастерством древних зодчих.

В основном все здания, в том числе и главная башня, были собраны у южной стены, будто показывая сплочённость всех звеньев Ордена и доказывая их неразрывную взаимосвязь, которая на протяжении многих лет вела к процветанию и славе. И практически в каждом окне горел свет, знаменуя, что это место живо и ведёт свою беспрестанную работу по защите всех жителей Тамриэля.

Где-то ходила прислуга, исполняющая свои бесконечные обязанности по поддержанию жизни Ордена и функционирования Цитадели. Все рабочие и слуги были одеты в обычные старые выцветшие одежды, с множеством заплаток и швов.

По цитадели ходили и немногочисленные высокие рыцари, облачённые в безупречные сияющие доспехи, с которых свисали клятвы на веленевой бумаге, а на самих начищенных доспехах были написаны славные литании и котехзисы.

На стенах своё вечное бдение несли стойкие и неразговорчивые стражники, чьи невзрачные доспехи и серые лики отражали долгие годы тягостной службы на стенах и полях одних из самых страшных неведомых сражений всего Тамриэля. Хоть это были и обычные стражники с не самой лучшей бронёй и искусным оружием, но когда этого требовала обстановка, они вставали плечом к плечу вместе с магами, рыцарями и паладинами лицом к лицу встречая самые отвратительные и ужасные кошмары, таившиеся даже за пределами обыденного понимания.

Но, несмотря на вечное движение и работу всех членов великого Ордена всё источало определённое и необычное спокойствие и медитативное сосредоточение.

«Иллюзия» — подумал про себя Азариэль, но его размышления и созерцания великолепием обстановки были прерваны грубым голосом:

— Это ваш новый дом, неофиты. Теперь вам в нём жить остаток всей своей жизни. — Разбавив свой голос вдохновлённостью, высказался Ремиил и добавил. — А теперь пройдёмте в казарму. Вас там, наверное, уже ждут.

Неофиты вместе с рыцарем пошли сквозь весь двор Ордена. Благоговение и трепет наполняли молодые души юношей. Они с восхищением и надеждою взирали на великолепные и монументальные здания Ордена.

Они подошли к огромному двухэтажному зданию, ставшему жильём для десятков поколений учеников и неофитов, беззаветно преданных Ордену. Отворив крепкую деревянную дверь окантованную холодным железом.

— Вот. — Тяжело выдохнув начал Ремиил. — Раньше здесь могло расположиться две целых роты. А сейчас вас здесь чуть более тридцати… Эх, вырождается ваше племя.

Азариэль почувствовал, как ностальгия прорывается в голосе своего будущего наставника. В словах Ремиила явно и ощутимо просачивалась тоска по былым временам. Рыцарь тягостно выдохнул и сказал свою последнюю фразу на сегодня:

— Отдыхайте, завтра будет много дел.

После того как слова, обременённые тяжестью были сказаны Ремиил покинул казарму неофитов, плотно закрыв дверь.

В помещении повисла странная и неловкая тишина, сдавившая сердца. На вошедших юношей пристально смотрели ещё двадцать восемь будущих верных служителей Ордена, пришедших сюда намного раньше.

Азариэль оглянулся и увидел, что большинство кроватей и мест никем не заняты, а второй этаж вообще пустует. Похоже, что во время этого набора нашлось очень мало готовых собой жертвовать или крепких, умных и ловких представителей рас Тамриэля. Теперь он понимал ту тяжесть и ностальгию в голосе рыцаря, хотя даже и не представлял её глубину.

На них смотрели пристально, будто на каких-то пришельцев, которые нарушили священный покой этого места.

— Что встали как вкопанные, проходите, будем знакомиться. — Развеяв тишину, прозвучал чей-то звонкий и задорный женский голос.

Парни быстро заняли свободные места, разложили пару собственных вещей и принялись знакомиться с остальными, кто прибыл сюда ранее.

Все быстро скучковались в одном углу постройки и стали слушать долгие и занятные истории как они помогли Ордену, или с какой доблестью и оценками прошли коварные испытания. Многие рассказывали, как сложно им было, но они превозмогали и выдержали все свои нагрузки. В этих рассказах было столько похвальбы и гордыни, что рыцари, услышавшие это, возмущённо бы прервали этот концерт самовозвеличивания.

Но Азариэля это не интересовало. Он смотрел на человека, бретонку, с которой познакомился во время старого фестиваля, имя которого было утеряно в веках, около года назад, когда он вместе с друзьями был на концерте.

Эта бретонка отразилась в его душе яркой вспышкой эмоций и чувств, которые только возможны были. Он в сущей толпе мог заметить её прекрасные золотистые волосы и необычайные округло — острые черты лица, со светло — голубыми, как небесная лазурь глазами, взгляд которых буквально прожигал душу.