Сквозь измерения

— Нам вот этих вяленых красавцев и сушёного крабового мяса, — оборвал диалог Иран, подойдя и деловито начав тыкать в товары на прилавке, — скинешь по пять медных за каждую рыбину, возьму двадцать штук.

Они с продавцом увлеклись торгом и упаковкой покупок, так что об Има никто больше не вспомнил. Вскоре Иран расплатился, сложил всё в большой мешок, закинул его на плечо и зашагал дальше между рядами лавок, выискивая что-то глазами.

— Куда ты? — тихо спросил его Кьяр, — уже же, вроде, всё понятно.

— Жемчуг хочу поискать, — отозвался Иран, — мы ж с тобой, вроде как, торговлей занимаемся, а сюда раньше постоянно за жемчугом приходили. Может, ювелиры что-то знают.

— У нас денег на жемчуг не хватит, — напомнил танцор, — мы в Крипсаре почти всё на доспехи потратили.

— Твою подвеску обменяем, — равнодушно хмыкнул Иран.

Кьяр нащупал под рубашкой крупный рубин на золотой цепочке и тяжело вздохнул. Это был подарок одной из Управляющих Норгиля, и он надеялся оставить его себе в качестве трофея, но помня о том, что Ная хотела раздобыть жемчужину из Има, чтобы Асин попытался вытащить из неё память о городе, спорить не стал — информация сейчас была важнее.

— Интересно, все вещи, которые я решаю сохранить для себя, в итоге будут обретать такую судьбу? — немного грустно усмехнулся танцор.

— Какую? — не понял Иран.

— Я их все обмениваю на что-то полезное для отряда, когда денег не хватает, — пояснил Кьяр.

— На обратном пути продам здесь своих хааи, верну тебе золотом — не скули, — отмахнулся Иран.

— Не нужно. Это был риторический вопрос, но тебе такие задавать бесполезно… — фыркнул танцор.

Добравшись до ювелирного ряда, они принялись спрашивать во всех лавках товары из Има, но ни у кого из торговцев ничего не оказалось. Кьяр уже почти вздохнул спокойно за свой рубин, когда Ирана вдруг схватила за руку пожилая женщина. На вид она должна была рассыпаться в прах примерно лет сто назад.

— Я продам тебе жемчуг из Има, — проскрежетала старуха, — если купить сможешь, конечно.

— Смогу, — быстро скорчил предельно серьёзное лицо Иран.

Женщина провела их с Кьяром в узкий проулок недалеко от рынка, и пригласила зайти к себе в комнату. Велев мужчинам стоять у двери, она зарылась куда-то вглубь единственного шкафа и вскоре вытащила оттуда небольшой шёлковый мешочек.

Танцор молча снял с шеи и протянул снова подошедшей к ним старухе свою подвеску.

— А деньги где? — не поняла та.

— Можем пойти продать, — невозмутимо предложил Иран.

Женщина вместо ответа выхватила из рук Кьяра рубин, повертела камень перед глазами, зажгла в ладони огонь, придирчиво осмотрела его ещё раз, попробовала на зуб золото и, похоже, всё-таки осталась удовлетворена.

— Сама продам! — сварливо фыркнула она, бросив Ирану шёлковый мешочек и начав теснить обоих мужчин к выходу. — А теперь вон отсюда! И не говорите никому, что у меня купили. Нет больше. Не нужны мне проблемы на седьмой сотне лет!

— Проблемы? — растерянно переспросил Кьяр.

— Има-Има, — заворчала старуха, — нет его больше. Помирают все, кто с ним связан. Забрали проклятые жемчужины, вот и валите отсюда. Дохните с ними сами, раз так охота, а я жить хочу!

Перед лицами мужчин захлопнулась дверь, и они удивлённо переглянулись: такого комментария к покупке они явно не ожидали. Впрочем, слова пожилой женщины доказывали, что Эмиэль был прав, когда говорил, что последние оставшиеся ещё в городе отряды ныряльщиков из Има тоже ждала смерть.

Сделав пару шагов по коридору в сторону выхода из здания, Иран остановился и высыпал содержимое шёлкового мешочка себе на ладонь. В этот момент, судя по его лицу, он едва сдержался, чтобы не развернуться к двери старухи и не потребовать назад рубин.

— Всего две жемчужины?! — он остервенело тряхнул мешочек ещё раз, но больше из него, естественно, ничего не выпало. — Ещё и такие мелкие! — разъярённо зашипел он. — Да они пару серебряных в самом лучшем случае стоят, и то, если их золотом покрыть!

— Ладно тебе, — Кьяр осторожно забрал у Ирана жемчужины с мешочком и, сложив их обратно, спрятал в свою поясную сумку, — главное, что они у нас есть.

Всю дорогу до таверны, где их уже ждали остальные, танцор выслушивал ворчание Ирана по поводу несоответствия его воображаемых и реальных цен на жемчуг, который объективно теперь уже вообще было сложно даже найти, не то, что купить; на проклятую беспринципную обманщицу-старуху, самое место которой было в Бездне в компании демонов и, конечно же, на весь Изумат с его идиотскими тайнами.

Не прекратил возмущаться Иран, и когда они встретились с отрядом, и когда Кьяр отчитывался Нае о покупках, и даже когда они все уже вышли из Изумата в тоннели. Спустя почти час недовольное бурчание прервала предводительница, швырнув Ирану в лицо перчатку и напомнив, что в пути вообще-то положено молчать.

После этого отряд наконец-то продолжил путь в тишине.

— За нами хвост, — где-то ещё через час совершенно спокойно сообщил Ариен.