Сквозь лёд и снег. Часть III. Острота превосходства

— Так вот, — продолжал Уолтер с долей убедительности в голосе, — не тяжело догадаться, что девяток две по числу секторов: два сектора — две девятки, из чего также вполне естественно следует, что каждый сектор назван девяткой. Здесь возникает вопрос, почему именно цифра девять? Как уже можно было догадаться с самого начала по количеству используемых цифр в названии, то есть двойки и девятки, что оно связано с вычислениями и ответ, скорее всего, нужно искать в нумерологии. О чём говорит вам число девять, Борис, если мы прибегнем к нумерологии?

— Я не особый, знаете ли, знаток нумерологии, но если вы, наконец, просветите меня, я буду вам очень признателен, — ответил Борис без всякого смущения.

— Что ж, извольте, — довольно спокойно продолжил Уолтер, — в нумерологии существуют простые и сложные числа. Возьмём, к примеру, сложную цифру двадцать три, которая состоит из простых цифр два и три, — это чтобы вам было гораздо более понятней. Также любое сложное число упрощается до простого путём сложения его простых составляющих. Например, сложное число тринадцать упрощается путём сложения единицы и тройки, в результате чего получается простое число четыре. Итак, каждое число в математике обладает своим уникальным свойством. Так, например, девятка при сложении с любым простым числом в сумме образует сложное число, которое при упрощении до простого всегда выдаёт результатом то самое простое число, которое вы прибавили к числу девять. Например, девять плюс пять равно четырнадцать, то есть один и четыре, один плюс четыре равно пять. Или девять плюс восемь равно семнадцать, то есть один и семь, один плюс семь равно восемь. Таким образом, уникальность девятки заключается в том, что чтобы вы к ней ни прибавляли, вы получаете в ответ то же самое.

— Что вы хотите этим сказать? — смущённо спросил Борис.

— А в этом и кроется тайный масонский смысл названия проекта этих секторов. Что бы вы с ними не делали, в ответ вы получите то же самое. То есть чем больше сил вы будете прилагать к преодолению, тем больше вы получите сопротивления в ответ!

И Уолтер громко расхохотался на весь офис.

Сидящие рядом тоже смиренно улыбались, сдерживая эмоции и глядя на Бориса.

Борис некоторое время находился в сконфуженном состоянии, а потом смущённо и возмутительно возразил.

— Ну это мы ещё посмотрим!

— Да?! А что вы сделаете?! — начал уже откровенно и провокационно дразнить его посол.

— У нас есть специалисты, которые неоднократно подтверждали своё превосходство в различных сложных ситуациях!

— Это вы про своего нового капитана Джонса сейчас говорите?!

— А что вы можете привести на практическом примере кого-то более профессионального, чем он из своей команды?

— Зачем? Давайте мы лучше с вами поспорим, если вы так уверены в том, что он лучший из всех существующих пилотов программы, то по вашей логике он однозначно пройдёт оба сектора, и ему это ничего не будет стоить! Так?!

— Ну допустим и что?

— Тогда пусть идёт первым! Давайте поставим его в первый заезд, и пусть он нам всем покажет, какой он у вас крутой, раз вы так в этом уверены!

— Действительно, Борис, — поддержал Уолтера Томас Уиттл, — мы все считаем своих пилотов высокими профессионалами, однако если вы говорите о практическом превосходстве вашего пилота, то пусть он докажет это на практике и мы снимем перед вами шляпу.

Борис сидел, как будто набрал в рот воды. Он чувствовал, что его намеренно спровоцировали на что-то, но совершенно не понимал на что именно, так как не знал реального происхождения вещей. Ему было неизвестно о том, что уже знали о трассе пилоты российской группы, и он не понимал, к какой пропасти его подталкивают его оппоненты. На вид всё выглядело так, будто речь шла только о формальном столкновении чести двух сторон и не более. Долго мяться было не к лицу, так как вызывало повод в подозрениях о том, что он струсил, а в этом случае это бы означало, что он просто кинул свои слова на ветер без уважения к чужим аргументам.

Прикинув ещё раз все «за» и «против», Борис сделал для себя вывод о том, что если Джонс действительно самый лучший из, по крайней мере, своей группы, то почему бы ему на самом деле не пройти эту трассу ещё раз, подтвердив свой статус. В конце концов, в группе были ещё сильные пилоты, и на Джонсе бы всё дело не встало, поэтому он принял опрометчивое решение просто пойти на спор, даже если бы это и повлекло отрицательный результат.

— Хорошо! — ответил он, я готов поспорить с вами, пусть капитан Джонс выступит первым, но, простите, как мы это сделаем, ведь на турнире действует компьютерная жеребьёвка.