Сквозь миры (СИ)

Леголас уже долгое время стоял в дверях, не в силах шелохнуться и осознать той простой истины, что впервые за тысячелетия он снова слышит, как отец поет. Тот сидел перед зеркалом, пока прислужник укладывал его волосы, и задумчиво напевал себе под нос какую-то песню – не замечал ни сына в дверях, ни прически, которую сооружал на его голове эльф. И это было настолько зачаровывающе волшебно, что, казалось, все подчинялось этому мягко льющемуся голосу, и тонкие умелые пальцы порхали по его волосам, творя собственную мелодию из затейливой вязи кос и прядей, вплетая в них золотые листья с рубиновыми каплями.

Пребывая в плену очарования, Леголас не сразу осознал, что Трандуил выплыл из своих грез и поднял на него глаза.

- Ты прекрасен, отец, - сдавленно выдавил он, кивнув на отражение. Даже привычное и родное обращение «отец» по отношению к этому юному и ослепительному в своей красоте созданию вдруг показалось неуместным.

Трандуил перевел взгляд и некоторое время озадаченно созерцал себя в зеркале, после чего взглянул на прислужника. Тот будто сжался под его взглядом, потупил глаза – вспомнил, что король не любил кос, и ждал порицания. Но Трандуил лишь коротко кивнул, мягко обронив:

- Очень красиво. - Встал и направился к выходу, увлекая за собой сына.

В последний раз в этом году эльфы собрались в лесу, дабы проводить последние теплые дни, пением воздать Валар благодарность за теплое урожайное лето и просить об умеренной зиме. Листья кружили в воздухе, стелясь по земле золотым покровом, аромат жарящейся на вертелах дичи щекотал ноздри. Эльфы были радостны и нарядны, и у многих в косы были вплетены листья и осенние ягоды. Трандуил же испытывал желание выдернуть из волос все лишнее, ибо внимание к нему подданных становилось назойливым – силу их взглядов он ощущал даже затылком, а Леголас постоянно наступал на его шлейф, будто забывая смотреть под ноги. Только обязанности и королевское достоинство не позволяли ему покинуть празднество раньше времени, но при первой же возможности Трандуил удалился в сад, скрывшись в беседке, увитой диким виноградом.

В размышлениях о произошедшем он и не заметил, как к беседке приблизились.

- Вы не видели короля, госпожа?

Трандуил удивленно обернулся, отведя в сторону прикрывающую его лозу. Локи хихикнул, а выражение лица Тора сделалось таким изумленным, что впору было рассмеяться. Правда, смеяться Трандуил не стал и все больше хмурился, сверля едва сдерживающегося Локи предупреждающим взглядом. Верховный бог наконец не выдержал и, согнувшись в театральном поклоне, дурашливо выдал:

- Не будь такой злюкой, «госпожа». Ты прожжешь во мне дырку…

- Локи! – предупредил Тор. Тот рассмеялся, но в кои-то веки предпочел не нарываться на неприятности и направился во дворец, еще долго оглашая сад громким смехом.

- Госпожа? – насмешливо переспросил Трандуил.

Тряхнув головой, Тор обогнул беседку и прошел вовнутрь. Взяв Трандуила за руки, он поднял его с лавки и коснулся убранных в прическу волос с таким необъяснимым трепетом, что Трандуил забыл о всех висевших на языке колкостях.

- Неужели ты ходил так на празднество?

Трандуил и сам чувствовал себя неловко с такой прической, но фраза Тора, отчего-то, кольнула.

- Тебе не нравится? – вышло натянуто.

- Не нравится?! – Тор погладил большими пальцами по его щекам, осторожно отводя назад ниспадающие вперед пряди. – Такое вообще возможно? Я бы сказал - непривычно. Прежде ты не носил причесок.

От мгновенного понимания Трандуил сердито сощурился, но, распознав неподдельное восхищение в глазах Тора, смутился и опустил взгляд. Тор тоже растерялся: видеть столь явные эмоции на лице эльфа было все еще непривычно. Это одновременно пугало и наполняло счастьем. Трандуил стал более открытым и понятным, но и испытать на себе его нрав стало проще - в последнее время стена его самообладания стала хрупче хрусталя. Настроение могло смениться от одного слова или жеста, и в один миг спокойствие и умиротворение обращались в плохо укладывающиеся в рамки логики злость и сарказм. Сейчас он был спокоен и прекрасен, и его хотелось поцеловать. И… растрепать волосы.

Это Тор и сделал. Поцелуи были нежными, но требовательными. Руки гладили и ласкали, прижимая ближе. Летели на землю ленты, осыпались кровавыми каплями бесценные камни, пальцы торопливо и резко дергали завязки, обнажая пылающую кожу.

Нехотя отстранившись, Тор вытянул руку, призывая Мьёльнир. Молот оказался в ладони, и они взмыли вверх, чтобы уже через несколько секунд оказаться в личных покоях и, не сдерживаясь, срывать друг с друга одежду. Усадив эльфа на ложе, Тор опустился перед ним на колени, чтобы стянуть высокую замшевую обувь, и, не скрывая чувств, поцеловал колено прямо поверх ткани. Трандуил тоже не сдерживался, с упоением даря и принимая ласки.

- Ты любишь меня, - то ли утвердительно, то ли вопросительно прошептал он, вплетая в мягкие медовые локоны свои пальцы.