Сквозь объектив

От музыки сотрясались стены и полностью пропадало ощущение реальности. Друзья Макса и еще куча незнакомого народа с криками втолкнули нас в гостиную, где происходило танцевальное буйство. Хаотично двигались полуобнаженные тела, а в воздухе крепчал резкий запах прелости и алкоголя. К общему тяжелому аромату приплетались терпкие дымки с разных концов домашнего танцпола.

Я и опомниться не успела, как Макс усадил меня на какой-то диванчик.

– Я принесу выпить. Что будешь? – проорал он.

– Сам реши! – заорала я в ответ.

Он кивнул и ушел. Чьи-то загорелые ягодицы в коротких кожаных шортах плавно двинулись за ним, и я осталась одна. Обнаженные пары ног передо мной покачивались и сближались, и весь мир превратился в калейдоскоп мелькающих конечностей. В просветах между телами периодически мелькал другой диван, на котором расположилось несколько существ непонятного пола, запутавшихся в паутине собственных объятий.

Я прохладно относилась к вечеринкам подобного рода, хотя пару раз на них присутствовала. Мне нравилось просто наблюдать за происходящим. Участия я ни в чем не принимала, потягивая коктейль. Главное правило интроверта в общественных местах – если не знаешь, что делать среди людей, сядь у бара и прикинься загадочной.

Но сейчас не было даже любопытства. Я всегда ненавидела жженый запах марихуаны, меня от него выворачивало. В голове что-то вязко прокручивалось, и горло сдавило в предупреждающем спазме.

Рвота на таких вечеринках – естественное явление, но не хотелось начинать первой. Макс, как назло, словно испарился. Я не видела его у бара.

Или это давление? Еще в самолете была странная слабость…

Не чувствуя себя, я встала и пошла ко входной двери.

Надо было глотнуть воздуха.

Взгляд никак не мог сфокусироваться. Локти ощущали чьи-то тела. Сколько же их тут набилось… Смесь русского, английского и гортанного голландского.

«And he was like… and I was like… And it was like… OH MY GOD!»[6]

«…Блин… Да я же тебя люблю …Блин…»

В любой другой момент я бы насладилась незамысловатым мультикультурализмом, который царил под этой крышей.

Потолок и пол менялись местами в глазах, и путь оказался довольно трудоемким…

– Извиняюсь, – пробурчала я, отталкивая от себя девицу в шипастом костюмчике.

Недоумевая, отчего мне так плохо, я все-таки вырвалась из гостиной, открыв дверь чуть ли не собственной головой.

С улицы повеяло приятным холодом, и это ощущалось как благословение. Моя сумка висела на сгибе локтя, а в руке я по-прежнему сжимала злосчастный стакан с недопитым кофе.

Дверь позади сама захлопнулась. Медленно я переводила дух, пытаясь осознать, что со мной происходит.

Все, стоп, стоп, стоп.

И мир стал замедляться.

Деревья и дома неспешно возвращались на свои места, все еще зыбко подрагивая перед глазами. Я присела на перила крыльца, кутаясь в жакет. Почему-то в глаза бросилось глубокое фиолетовое небо с посверкивающими то тут, то там крошечными звездочками.

«Надо же, звезды…» – рассеянно пронеслось в голове. Я давно их не видела.

Вокруг вдруг наступила абсолютная тишина. Даже звуки из дома почему-то стихли. Фонарь рассеивал на меня свой тусклый свет, а я все смотрела в небо, словно ждала чего-то.

Внезапно кто-то резко зажал мне рот и стащил с крыльца.

Небо перевернулось и исчезло.

Я даже не успела дернуться. На лице оказалась чья-то сильная рука, и человек, которому она принадлежала, грубо волок меня прочь от дома. Все произошло очень быстро. Со стынущим внутри ужасом я наблюдала, как крыльцо и тусклый фонарь уплывают все дальше и дальше. До меня еле доходил смысл происходящего.

Дверь дома резко открылась, и на крыльцо вывалились дружки Макса, а следом и он сам. В этот миг, как по щелчку, во мне вспыхнул отчаянный, жалящий огонь.

Надо было кричать, но я только смотрела на них широко распахнутыми глазами и… все. А они, хрипло посмеиваясь, о чем-то весело переговаривались. Послышался приглушенный звон стукающихся пивных бутылок.

– Кто там, у дома? – донеслось до меня.

Меня мгновенно втянули в узкий проулок, там мы и застыли. Я чувствовала, как гулко стучит сердце моего похитителя, а его ладонь по-прежнему крепко сжимала мой рот. Другая рука стиснула меня поперек до боли. Он был чертовски сильным, хотя запястья были худые, даже утонченные.

– Да никого там нет…

– Уверен? Я, кажется, видел там девчонку Макса…

– Глючный ты, Сашок…

Я отчаянно дернулась пару раз, пытаясь вырваться. И внезапно в мое ухо вкрадчиво влился напряженный голос:

– Не рыпайся.

Он говорил со мной по-английски.

– М-м-м!!! – отчаянно выдавила я и попыталась ударить похитителя свободной рукой.

Стакан с кофе наконец-то выпал, и я видела, как по тротуару разливается его содержимое. В следующие секунды моя рука была перехвачена и бесцеремонно вывернута.

Боль пронзила запястье и локоть.

Я никогда не чувствовала себя настолько беспомощной. Перед глазами застыло мое недавнее прошлое, и теперь с растущим ужасом я понимала, что все кончено. Овца нашла свой путь в волчью пасть.

Самое ужасное, билось у меня в голове, что никто, никто в этом доме не знает, что со мной сейчас происходит.