Сквозь огонь

Где-то через полчаса с той стороны явился переговорщик. Попросил разрешения забрать раненых и убитых.

Обычная просьба, как правило, нужная обеим сторонам. Не в данном случае.

– Пусть лежат, – сказал Торвард. – Когда вы уйдете, мы сами их приберем.

Если Скельдум – правильный ярл, то он сделает все, чтобы спасти своих раненых. Убитые – ладно. Хотя это тоже не просто мертвецы. Это – оружие, доспехи, кошели и прочая добыча. Но игнорировать стонущих и зовущих на помощь бойцов, когда есть шанс их вытащить, это не по понятиям.

Так что Скельдум рискнул.

Закрывшись все теми же мантилетами и щитами, его хирдманы двинулись к гарду…

И тут Торвард сумел удивить даже Сергея. Тем, что выделил людей не только для водяной дороги.

Как только передвижные щиты противника поползли к стенам, так с другой стороны частокола на санках подвезли здоровенный котел, из которого в свою очередь начали наполнять горшки, которые потом с большой осторожностью поднимали на забор. С осторожностью, потому что этого требовало их содержимое: разогретая смола.

– Береги стрелы, – сказал Машегу Сергей. – На сей раз без нас справятся.

И оказался прав.

Трехлитровый горшок летит недалеко. Но далеко и не требовалось. Как раз до мантилетов.

– Замерзли? Теперь погрейтесь! – заорал кто-то из Торвардовых, отправляя в полет гостинец, разбившийся о щиты, которыми прикрывали головы хускарлы Скельдума.

– Еще бы стрел зажигательных туда, – посетовал Машег.

Но Торвард подумал и об этом. Вернее, Грум.

– Огонь! – заревел Три Скалы, и следом за горшками полетели факелы.

Надо отдать должное храбрости врагов. Многие выскочили из-под защиты, даже той, которая не горела, и принялись метать копья в защитников. Даже в кого-то ухитрились попасть. И заставили факело– и горшкометателей укрыться. Но…

– А ты говорил: обойдутся! – крикнул Машег, опустошая колчан. – Двадцать шестой! Двадцать седьмой!..

Сергей тоже сумел подстрелить двоих, пока враги вновь не отступили, не только не забрав раненых прежде, но и оставив новых, подстреленных и обожженных, чьи вопли вряд ли укрепляли боевой дух Скельдумовых бойцов.

А вот люди Торварда радостно ухмылялись. Их можно было понять. Сумей противник захватить гард, и уже их вопли услаждали бы слух победителей.

Победа, пусть даже не окончательная, это приятно. Особенно если вслед за ней – пир, на котором тебе воздают по заслугам.

Торвард воздал. Сергею как командиру, Машегу как снайперу, а главное – Дерруду как непревзойденному поединщику. Не только словами. И даже главным образом не словами. Дерруду преподнес золотой браслет. Тоненький, зато, как говорится, со своего плеча. Вернее, запястья. Машег удостоился перстня. Личного. И заявления, что здесь ему будут всегда рады. Если то была попытка перевербовать чужого бойца, то она провалилась. Перстенек не лучшей пробы золота хузарина впечатлил еще меньше, чем хвалебные славословия. Которые паренек воспринял как должное. Назвать великого воина великим воином – это не лесть, а констатация факта. По крайней мере, сам Машег был в этом уверен.

Сергей личного дара не удостоился, зато ярл подтвердил все, что было сказано на стене по поводу женитьбы и приданого. По всем пунктам.

Сергей вежливо поблагодарил. И напомнил, что дело не завершено. Воинство Скельдума – все еще рядом. И вряд ли отступит.

Кое-кто из Торвардовых вояк попытался оспорить заявление. Мол, теперь, когда Скельдум убедился в крутости Торварда-ярла, то ему ничего не остается, как дать стрекача.

Но Сергей видел, что ни сам ярл, ни его правая рука Грум оптимизма крикуна не разделяли. Скельдум – воин. Его хирдманы – тоже. Смерть в бою для них предпочтительней смерти от голода.

Так что оппонент Сергея оказался в меньшинстве.

А еще Сергей отметил: отношение Торвардовых бойцов к нему изменилось. С умеренно-враждебного на дружелюбно-уважительное. Но не у всех. Стурла по-прежнему смотрел волком. И кучковавшиеся вокруг него хирдманы – тоже.

И присматривать за ним Сергей поручил Милошу не зря. Тот сообщил: храбрый хольд в обороне практически не участвовал. Как-то так выходило, что он все время оказывался в резерве. То на безопасном участке стены, то – в последней шеренге. Вопрос: заметил ли его поведение кто-то из руководства? Но спросить напрямую – неправильно. Потому Сергей пошел по сложному пути. Отправил Траина поговорить с Кари.

– Да? – удивился ярлов племянник. – Точно? На него не похоже.

– Очень даже похоже! – возразил Траин. – Вартислав сразу сказал: трус он, этот Стурла.

Ничего подобного Сергей не говорил, но неважно.

Кари задумался. Лично он Стурлу в серьезном бою не видел. Да и не было у него на памяти серьезного боя. В вик он ходил пару раз, но мирно. Обычной торговлей обошлось. А сюда они зашли вообще без боя. Выбрали место поудобнее, построились и стали жить. Местным нурманы не по зубам. Конкуренты были… Но с варягами договорились более-менее мирно, с чудью тоже. Трус, значит?

– Пойду наших послушаю, – сказал Кари.

Тем дело и кончилось. Вернее, кончилось бы оно совсем плохо, если бы Милош прекратил слежку.

А он – не прекратил. Вернее, поручил ее Нарви.