Сквозь огонь

Он явно ожидал похвалы. Знал, что Сергей не одобряет насилие. Вообще это было трогательно. Позаботился хузарин о друге.

Сергей и поблагодарил, хотя сомневался, что воспользуется «подарком».

А еще он наконец-то задал Машегу вопрос, который давно просился наружу:

– Скажи мне, друг мой, что за стрелу ты отправил в глотку огненной плевательницы, что ее разорвало на части?

– Разнесло вместе с кораблем! – ухмыльнулся хузарин. – Скажи, это был отличный выстрел!

– Это и я тебе скажу! – заявил сидевший рядом Прастен. – Будь у нас добыча, я бы потребовал отдать тебе две лишние доли!

– Две доли? Да я браслет со своей руки готов снять за такой выстрел! Клянусь сиськами Фрейи, нас всех изжарило бы, как цыплят на вертеле! – воскликнул Дерруд Убийца.

Браслет, впрочем, не снял.

– Говори уже! – потребовал Сергей.

Машег прищурился хитро, выдержал паузу, потом наконец открылся.

– У меня была пара стрел, – сказал он. – Зажигательных. Вроде тех, которыми зимой подожгли дом вашего бога. Ну, того, которому нравится, когда девок валяют, – сказал Машег.

– Ему больше нравится, когда ему подарки делают, – проворчал Виск. Но на него зашикали. Не мешай.

– А еще я увидел, – продолжал Машег, – что эта горючая штука, которой плюются ромейские печки, загорается не сразу. А только после того, как вылетит из трубы. Вот я и подумал: а если поджечь ее прямо у механизма в глотке?

Слова «механизм» он произнес по-ромейски.

– А рядом как раз и огонек горел. На бортовом щите. Одна зажигательная стрела, и… – Машег счастливо улыбнулся: – Ну разве я не герой, Варт? Одной стрелой убил целый ромейский корабль и сотни три ромеев в придачу![22]

– Ты самый славный из героев, которых я знаю! – торжественно заявил Дерруд. – Клянусь молотом Тора!

– О чем вы болтаете? – спросил Грейп. По-словенски он понимал плоховато.

Убийца перевел.

– Ух! – восхитился свей. – А я-то думал, оно само!

– Сами только вши в твоей бороде заводятся! – заявил Машег по-нурмански.

Грейп не обиделся.

– Вши – это к богатству, – заявил он.

– Глупости! – возразил Дерруд. – Тебя послушать, так самые богатые – трэли в свинарнике.

Машег надулся. Ему не понравилось, что о его подвиге так быстро забыли.

– Брат, – задушевно сказал ему Сергей. – То, что ты сделал, достойно песни. И эта песня непременно будет написана, если мы вернемся из этого похода живыми.

– Конечно, мы вернемся! – снова воспрял Машег. – Целый ромейский корабль – одной стрелой! Разве это не доказательство того, что Бог меня любит?

Глава 35 Когда мышка становится кошкой

Ближе к полудню в уютную бухту пожаловали боевые корабли ромеев. Те самые три хеландия, от которых русы ускользнули ночью.

Вошли, но швартоваться все сразу не стали. Сначала к берегу подошел один хеландий. Пристроился к борту пришвартованной лодьи. Высадил отряд морпехов. Те быстренько проверили корабли русов. Довольно дотошно, заглядывая под скамьи, в ящики и даже в трюмные полости. Естественно, никого не нашли. Отсигналили своим. Пристал еще один хеландий. С него тоже сошли морпехи.

Третий корабль остался на рейде.

И тут высадившиеся ромеи увидели дым. А когда поднялись наверх, то и огонь тоже.

Горела усадьба. И видно было, что подожгли ее недавно.

Местные рассказали: варвары перебили кентархию пехоты и приданных ей кавалеристов, подошедших вчера и обосновавшихся на вилле. Постоянных обитателей виллы тоже многих убили, остальных же, в основном женщин, забрали с собой. Вместе с награбленным имуществом, которое погрузили на повозки. Затем снесли в дом убитых: своих наверх, а воинов империи – вниз, облили все внутри превосходным оливковым маслом и подожгли. Ах да, еще перед тем, как уйти, варвары много ели, еще больше пили и громко и радостно кричали. Радовались, надо полагать.

В том, что селяне не врут, не было сомнений. Тем более что на дороге, ведущей к большому караванному пути, проложенному еще во времена Римской империи, даже совсем невнимательный человек мог легко заметить множество свежих следов. Повозок, копыт, в том числе и раздвоенных, и обычных подошв. Совсем недавно здесь прошел немалый отряд. Даже пыль еще толком не осела.

Комиты повеселели. Глупые варвары спутали империю со своими дикими землями и рассчитывали укрыться в каком-нибудь лесу.

Мысль эта насмешила обоих флотских комитов, да и капитанам тоже понравилась.

В том, как следует поступить, ромейские командиры были единодушны. Догнать и наказать. Это не казалось трудным. Варвары ушли недалеко и двигаются неторопливо, со скоростью воловьих упряжек. А в распоряжении комитов полтысячи бойцов. Две тагмы, по сухопутным меркам. Скутатов и псилов[23] примерно поровну. То есть куда больше, чем варваров. Однако превосходство в численности можно и увеличить. Можно и нужно. Иначе потерь не избежать. Это рош[24] – совершеннейшие дикари, но драться умеют. И чувство самосохранения у них отсутствует.