Сквозь огонь

Спустя пару минут дверь, так опрометчиво незапертая, скрипнула. На пороге почти неслышно возник Жан и оторопел. Отступил, тщательно, неслышно, без единого шороха закрывая дверь. Постоял, размышляя, и с беззвучным воплем неумело, но очень старательно прошелся колесом по короткому коридорчику. Встретившаяся на пути стена не проявила понимания к неповторимости момента и охладила его энтузиазм, крепко саданув юного акробата по спине. Жан шлепнулся на ковер, торопливо сел и беспокойно взглянул на дверь – не услышала ли его влюбленная (ведь влюбленная же, правда?) пара.

Дверь осталась безмолвной.

Жан расцвел, заулыбался и помчался на кухню. Его небогатый опыт наблюдений за отцом и матерью тихо, но явственно подсказывал, что скоро его названый братец и его суперская девушка очень захотят есть.

– Ян…

– Мм?

– Спишь, что ли?

– Э-э… нет.

– Ладно… Ян, послушай. Я тут должна срочно выйти замуж… Не хочешь жениться?

Глава 28 Как переделать мир?

Мир Ангъя

Алекс

Никогда прежде он не ощущал так остро собственную старость. Вокруг кипело, бурлило, смеялось, кружило человеческое море, а он… он был один. И слишком чужой для такого веселья. И слишком серьезный.

Это был самый обычный молодежный бал с неуемным весельем, с бурными танцами до упаду, с розыгрышами и поцелуями в укромных уголках, с шумными рассказами о приключениях. Молодежь всегда самая энергичная, самая беспокойная часть населения, которой вечно хочется сражаться, самоутверждаться в своих и чужих глазах, пробовать мир на прочность. Именно молодые рисковали сотворить какие-нибудь головоломные чары и безумно сложные эликсиры, именно они рвались в сопредельные миры, именно из них большей частью состояли отряды быстрого реагирования…

До Алекса то и дело долетали обрывки разговоров:

– Я думала, умру. Неужели это правда такая гадость?

– «Накладки» снимали с реальных людей. У нас в больнице их часто используют – показать больным, что будет, если болезнь не остановить. Испытать на себе чужие чувства иногда очень полезно. И убедительно.

– Но это болезнь! А кто добровольно мог потреблять такую пакость?

– Девочки, вы зря сомневаетесь. «Накладки» – нейронные слепки реальных личностей, позволяющие ощутить весь сложнейший спектр чужих ощущений, – применяются…

– Знаем-знаем, на короткое время и с ограничениями…

… – Это совершенно безлюдный мир! Там даже сложных организмов нет! И мы не понимаем – почему?

– А может, снова водники? Как в мире Льевелла, помнишь, эволюционировавшие из рыб…

– Водная цивилизация? Нет, непохоже… Там все-таки была наземная фауна, хоть и дикая. Были подводные города, интенсивный информобмен… А тут – ничего. Тишь, глушь, рептилий и то нет.

– И правда странно.

– Вот именно. Впечатление, что жизнь замерла и не развивается уже миллионы лет!

… – А она?

– А она согласна! Мархи, я женюсь! Она самая-самая, она… – От ауры парня плеснуло такой вспышкой любви-счастья-восхищения, что Алекс улыбнулся, несмотря на укол-воспоминание. Как он тогда, когда Лина вернула ему магию, а он, дурак, даже не понял. Уже привык жить слепым и глухим – на одном человеческом восприятии. А потом, когда понял…

Она была золотисто-жаркая, ее аура. Сияюще-яркая, ошеломляюще, неповторимо красивая. Пронизанная серовато-стальными нитями решимости, местами потемневшая, искаженная, кое-где обрызганная черным крапом, она все-таки переливалась искренним и неподдельным светом. Любовь, способность к горячей и крепкой дружбе, готовность к самопожертвованию… и радость. Радость, что помогла ему…

Как засветились ее глаза при виде ледяной розы у своих ног… Единственный цветок, который он смог подарить. Лина, Лина…

Только продержись. Уцелей, прошу. Продержись. Уже скоро…