Сквозь Пекло

— Никогда… никогда… — с дрожью в голосе отозвался Святозар. — Ни тебя, ни кого бы то ни было, я бы в Пекло не взял. Уж слишком вы мне дороги все, чтобы я мог ваши жизни подвергать опасности… А, после Беловодья, после того, как я чуть не потерял там тебя и Часлава, я бы никогда….Кого… кого, а тебя бы точно не взял. Чтобы Яронежа без отца рос…. уж я то знаю, что такое без отца расти… никто это не знает, так как знаю я…эх.

Святозар смолк, повернулся на спину и закрыл глаза, ощущая боль в ноге и слабость во всем теле. Наставники и други тоже молчали, наверно обдумывая такие горькие слова наследника. Дубыня поднялся, плеснул воды на каменку и когда та, зашипев, выпустила вверх густой, жаркий туман, подал Звениславу горячий дубовый веник, который друг тут же приложил к ноге наследника. В парилке наступила тишина, лишь было слышно, как тихо падающие на каменку с потолка капли воды шипят, и, превращаясь в пар, поднимаются вверх.

— Пятнадцать лет назад, — немного погодя сказал Святозар, и открыл глаза, поглядев на бревенчатый потолок парилки. — Старший брат моей жены, уехал в Арапайские горы. Ему тогда было двадцать лет, он хотел побывать в царстве гомозулей, хотел научиться у гомозулей ювелирному мастерству… Уехал и пропал. А, я, подумал сейчас, может он погиб, упав в те провалы в горах, про которые нам сказывал Мал.

— А, как его звали брата Любавы, — спросил Звенислав, и, принимая от Дубыни ковш с горячей водой, полил на больную ногу друга.

— Лыбедь, его звали, — ответил наследник и чуть зримо вздрогнул, от ломоты в ноге порой перемежающейся резкой болью. — Столько лет прошло… Мать его Вера, Любанька говорила, так его ждала, так ждала, все глаза проплакала, седыми волосами раньше времени обзавелась, его ожидаючи, а он может, где-то там горемыка — то и сгинул… Погиб, верно.

— Ну, может и не погиб, — глубокомысленно заметил Дубыня, и, принимая ковш от Звенислава, набрал воды и принялся поливать Стояна и Часлава. — Может, жив, женился, детьми обзавелся, да живет где.

Святозар сызнова закрыл глаза, утер рукой обильно текущий по лицу пот, и тихо застонав, добавил:

— Нет, он так не мог поступить. Он бы весточку о себе обязательно дал, потому что он хороший и добрый юноша был, а в Новыграде его ждала невеста.

— Так, — поднимаясь с полка и похлопав наследника по руке, суровым голосом молвил Храбр. — Давай Святозар слезай вниз с полка, я тебе помогу. И, ты, Стоян, тоже полезай вниз, мы выйдем, а ты поможешь наследнику обмыться… Думаю, я, хватит ему грусти тут предаваться, да и он дюже устал, я слышал, пущай обмывшись, спать идет.

Глава тринадцатая

.

Весь следующий день Святозар крепко проспал в ложе, за время, проведенное в дороге он так уморился, что перед следующей частью пути, подъемом в Арапайские горы, позволил себе хорошенько отдохнуть. Лишь к вечеру его разбудил Стоян, чтобы наследник поужинал и обсудил с приехавшими Малом и Изяславом последние не решенные вопросы о походе.

А ранним утром шестнадцатого числа, третьего зимнего месяца, сечень, наследник, наставники, други и проводники покинули город Валадар и направились к деревне Крайняя, каковая находилась на границе Восурии и лежала в Арапайских предгорьях.

Ездовая полоса до деревни ничем не отличалась от дорог, которые миновали за это время путники. Только в этих местах хвойные леса уступили место лиственным, и дорога постепенно устремлялась вверх, точно шла на подъем. Да, прочищать эту дорогу не надо было, потому как она была наезженной. Навстречу наследнику и сопровождающим его, ехали не только отдельные сани, повозки, всадники, но даже целые обозы, груженные всяким посадским товаром. До деревни Крайняя катили на лошадях, лишь Мал и Изяслав, взяли с собой сани, уложив туда все, что необходимо для похода: лыжи, теплую одежу и еду.

Святозар подъехал к саням, и, поравнявшись с сидящим на облучке Малом, кивнул головой в сторону двигающихся навстречу обозов, и спросил:

— Мал, откуда обозы идут?

— Да, наследник, из Тангортама обозы, — ответил Мал, и, негромко свистнул лошадям, которые шли так неторопливо, словно хотели и во все остановиться. — Сейчас по дороге доедим почти до деревни Крайняя, а там дорога разделится. Одна пойдет в деревню, а другая свернет вправо и направится к берегу Восточного моря прямо к Тангортаму.

— Мал, а вы в Тангортам круглый год, по этой дороге ездите? — поинтересовался Святозар и придержал своего рвущегося вперед гнедо-чалого коня оного дал ему, из своей конюшни, Велемудр.

— В Тангортам круглый год, по этой дороге ездим, — начал пояснять Мал, поглядывая то на наследника, то на дорогу. — Там до Тангортама по берегу Восточного моря много жилых деревень атинцев. А, вот до Дирчима можно добраться лишь по воде, потому что от Тангортама до Дирчима дороги нет, ужо там дюже крутые горы, дюже.

Святозар резко дернул коня за поводья, осаживая его, и, поправив съехавшую с головы шапку, поспрашал:

— А, атинцы не живут в Арапайских горах? Ведь когда-то там у них стояли города, да множество маленьких деревень теснились в ущельях.